Кахатанна. Тетралогия (СИ)

Волна удушливого смрада чуть не заставила Каэтану потерять сознание. Она чувствовала, что ее вот‑вот вывернет наизнанку, и слезы потоками бежали из глаз. Каэ увидела, что сходная реакция была и у других ее спутников. Все явно ощутили острый приступ дурноты и слабости, отчего противостоять гарпии было сложно.

Бордонкай, решительно шагнув вперед, подхватил копье, выпавшее из ослабевших ручек Воршуда. Гарпия с отвратительными криками неслась на оторопевших друзей, извергая большие куски помета.

Великан расставил ноги, выставил копье вперед и, когда тварь спикировала на него, изо всех сил вонзил острие в самую середину дряблого тела.

Гарпия завизжала так, что у людей заложило уши. Она билась и металась, скалила острые зубы, которые еще более жутко выглядели на старушечьем лице, и пыталась освободиться от острого жала, терзавшего ее плоть.

Невзирая на сопротивление твари, Бордонкай насадил ее на копье так, что оно прошло насквозь. Невероятно живучая гарпия билась и кричала, и тогда гигант размахнулся и метнул копье с насаженной на него тушей в ствол ближайшего дерева.

От страшного удара гарпия содрогнулась всем тело и застыла, словно намертво пришпиленная громадной булавкой. Она издала несколько протяжных воплей и наконец затихла. Ее голова на длинной шее бессильно свесилась вниз.

Бордонкай подошел к дереву и выдернул копье. Он несколько раз сильно ударил древком о землю, пока тело гарпии не соскочило и не осталось валяться грудой заскорузлых перьев.

— Ну и падаль, — с чувством сказал Джангарай. — Меня сейчас вытошнит.

Они обошли труп гарпии стороной, не желая даже вспоминать о том, что приключилось с ними.

— А ведь это только начало Аллефельда, мы даже болото не пересекли, — сказал Ловалонга. — Дальше, если верить легендам и рассказам трикстеров, будет еще хуже.

— Хуже, знаете ли, быть не может, — сварливо заметил альв, который стал гораздо бодрее себя чувствовать после того, как копье понес Бордонкай. А тому пришлось и по руке, и по душе увесистое копье с широким наконечником — о такую тварь, как гарпия, было бы жаль марать обожаемую секиру.

— И никак не избежать болот? — уныло спросил у аллоброга Бордонкай.

— Никак. Поверь, я и сам не люблю ходить по болотам.

— Понятно, — печально пробасил гемерт. Они шли до самой темноты и наконец выбрались на широкую прогалину. Здесь было сыро и влажно. В сгущающейся темноте загудели назойливые комары. Раздались громкие крики ночных птиц.

— На открытом пространстве еще можно было бы идти, — сказал талисенна, — но в лесу уже ничего не видно. Подождем до света, а там опять двинемся в путь.

— А трикстеры? — спросил Джангарай.

— В эту часть леса они уже не суются. Они не стали разводить костер и тут же свалились где стояли, оставив на страже неутомимого Бордонкая.

Трикстеры оставались на месте еще ровно час, а затем гнулись в погоню, напрочь забыв о том, что видели хромого человека в буром плаще. Они не догадывались, что это он украл их воспоминания о встрече в лесу, как не догадывались, что он же направил погоню в противоположную сторону.

Размахивающий мечом Маннагарт, его военачальники и разъяренные воины вернулись в селение, оседлали своих скакунов и бросились прочесывать лес в той стороне, где находился караванный путь в Урукур. Направиться на болота не пришло в голову никому из варваров.

Хромой печальный человек даже не улыбнулся, когда погоня вылетела из ворот селения и припустила во весь опор, и тяжелым шагом двинулся прочь. Но он не прошел в глубь леса и полкилометра, как дорогу ему заступили двое высоких мужчин в черных доспехах.

— Как дела, Гайамарт? — обратились они к хромому.

— Выслал погоню за вашей беглянкой.

— То есть как погоню? — грозно надвинулся на хромого рыжеволосый зеленоглазый собеседник.

— Они убили Муругана и сбежали, вам надо было прийти пораньше.

— А ты для чего же был приставлен?

— Вы не предупреждали меня, каких искусных войнов возьмут в плен мои варвары.

— Послушай, Гайамарт, — холодным тоном произнес желтоглазый черноволосый воин, на боку которого висел черный, без единого блика меч. — Ты, помнится, не хотел покидать Арнемвенд. И хотел жить.

— Я не хочу становиться поперек дороги у неизбежности.

— Ты сам выбрал свою судьбу, когда согласился жить в Аллефельде, под властью Кодеша.

— Согласился. Тогда, — зло ответил Гайамарт. — А теперь, если Кодеш является настоящим владыкой этих лесов, пусть он и решает проблему.

— Это не проблема, — сказал рыжеволосый. Но особой уверенности в его голосе не было.

— Конечно, не проблема, особенно для вас, — испытующе глянул на него хромой.

— Издеваешься? — грозно спросил воин.

— Куда мне, убогому, — недобро сверкнул глаза Гайамарт.

— Странный ты бог — убогий, — улыбнулся желтоглазый. — Не обессудь, но мне придется сказать Лахаталу, что ты не оправдал наших надежд.

— Скажи, конечно, скажи. А еще скажи Верховному владыке, что это все‑таки его головная боль и не нужно перекладывать ее на других.

— На твоем месте я бы поменьше ехидничал, — посоветовал рыжий.