Камин-аут (СИ)

Фрэя стояла у напольной вешалки с верхней одеждой, давая Маю время осмотреться. На девушке была длинная рубашка и хлопковый кардиган с драпировкой. Глаза оттенка зеленого чая и слегка крупные черты придавали овальному лицу сестры почти детскую мягкость. Медно-каштановые волосы навевали мысли об осеннем листопаде.

– Еще до того, как начать ремонт, Сатин приглашал знакомого светотехника, чтобы тот создал подходящее освещение для каждой комнаты, – сказала девушка. – Дом больше чем кажется. Нам потребовалось два года, чтобы привести здесь всё к тому варианту, который ты сейчас видишь, – было видно, что сестре приятно говорить об этом месте.

За время пребывания в Театральной академии у Маю возникла привычка к роскоши. Еще до этого – в особняке Холовора, когда была жива бабушка Сатина.

– Вон за той аркой шоколадная лавка, прямо за ней – кухня, совмещенная со столовой, – быстро перечисляла Фрэя, уводя брата за собой. Она везде зажигала светильники. – С черного хода находится веранда и буфет.

Просторная комната в жилой части дома была отделана всё в той же красно-коричневой цветовой гамме с добавлением розового, что делало её больше похожей на спальню, чем на гостиную.

– Если идти по этому коридору, то можно, не встречаясь с посетителями, попасть прямиком в столовую. Всё очень хитро устроено, – объясняла девушка.

Коридор закончился глухой стеной, утопающей в тени, и неприметной дверью с гравировкой на стекле.

– В качестве основы для декора помещений и самого магазина Тахоми выбрала декаданс. Мы добавили гламура и смешали новые течения с «северным модерном»***. Получилась немного дерзкая и грубая романтика, – направляясь к лестнице, бросила на ходу сестра.

Девушка бегло показывала второй этаж, распахивая перед братом двери.

– С этого боку моя комната в стиле хай-тек – самая крайняя к лестнице. Так дальше… Тут ванная комната, внутренняя дверь – это туалет. Напротив моей спальня Рабии под арт-деко: увидели на картинке в каталоге и решили оборудовать точно так же. Следующая по счету – комната Тахоми, в дальней части коридора.

Пришлось отвечать на множество вопросов. Маю держался бодро, но сегодняшний день его порядком измотал. Заснуть в трясущемся вагоне было невозможно, а тамошняя еда казалась несъедобной, возможно, из-за нервного перевозбуждения. От волнения порой перешибало всякий аппетит. Не так легко влиться в чей-то давно устоявшийся круг и при этом остаться незамеченным.

Рабия приготовила мясо омаров в кляре под зеленью.

Не дав опомниться, женщина обхватила сына за плечи и повела за стол. Маю и забыл – Рабия на голову выше, впрочем, такая же худая, как и он. Он с сестрой не унаследовал «монгольскую складку», а вот у Эваллё глаза были точь-в-точь как у матери – черными и зауженными.

– Нормально доехал? – спросила Рабия, крепче обнимая его одной рукой, за него же всё решила и сама ответила. – Да? Ну, хорошо, я хочу отпраздновать твое возвращение.

– А может…

– Нам стоит запечатлеть этот день. И мы не отметили твой день рождения. Шестнадцать лет – ты у меня уже почти взрослый, – Рабия убрала с его лба волосы.

– Шестнадцать исполняется только однажды – событие, которое нужно отметить, – подхватила её сестра, украшая стол фамильным хрусталем. Сама тетя – полноватая и маленькая, в своем широком пончо похожая на облако.

– Да, но если оно бывает только однажды, зачем его повторять? Оно было в прошлую пятницу, уже несколько дней прошло.

Рабия ослепительно улыбнулась:

– Ты мне еще «спасибо» скажешь! Вот когда тебе стукнет лет сорок…

– Мам, я не доживу. – Маю совсем смешался.

Тахоми налила Маю сливового напитка, выключила плиту и уселась на один из четырех стульев.

– В среду, седьмого, состоится финальное выступление, завершающее концертную программу турне, и Сатин некоторое время будет свободен, – сообщила тётя.

Маю удивленно округлил глаза и взглянул на сияющее лицо Рабии.

– Я не знал. Значит, я тоже смогу пойти?

– Конечно, – согласилась она. – Мы уже выбрали для тебя новую школу. Завтра четверг, поэтому решай сам – пойдешь на этой недели или в понедельник. От тебя-то, собственно, требуется роспись, и ты зачислен. Но, на мой взгляд, лучше сначала обжиться немного здесь, – Рабия обвела глазами столовую, где расположилась семья, – а с началом новой недели приступишь к занятиям. Думаю, сейчас не самое лучшее время нагружать тебя уроками.

Отлично… новый класс да еще посреди семестра. Здравствуй, школьная жизнь! Фу, сколько пафоса!

– Тебе ведь нравилась академия! А может тебя выгнали? – с подозрением глянула на брата Фрэя. – С трудом верится, что ты добровольно захотел вдруг всё бросить.

Маю сидел, уставившись себе в тарелку, и жевал.