Камин-аут (СИ)

В горле всё сжалось, до того Сатин не придавал значения, как на самом деле ему хотелось пить.

Он почти ощущал, как вода заполняет рот и скатывается в горло.

– Так будет получше, – произнес кто-то низким глубоким голосом. Этот голос он не мог забыть.

Сатин тут же вспомнил о своем заместителе, Тео Шенг.

Бульканье, и еще одна таблетка тихо растворилась в воде.

Не иначе как их молодой клавишник, двоюродный брат Тео – Ли Ян Хо. Но это не столь важно, сейчас все мысли поглотила жажда.

Сатин видел сквозь полуприкрытые веки, как Ли Ян, сделав глоток, поставил стакан на прикроватный столик и направился к выходу, завесив за собой штору, отгородил спящего от звуков больничной палаты, и лишь кривая пульса продолжала настойчиво пиликать на экране монитора.

Глаза через силу приоткрылись, сейчас это давалось с куда меньшим трудом, чем в первый раз, наконец удалось сфокусировать взгляд на обстановке в расплывающейся комнате. Затекший позвоночник дал о себе знать, когда мужчина напряг шею, выбирая более удобное положение. Кровать окружали невзрачно-голубые стены. Сложно было смотреть в одну точку без слез. Видимость перед глазами, как при очень слабой линзе, продолжала расплываться.

Пальцы совсем ослабли, ладони оказались забинтованы. Когда он дотянулся до стакана, пришлось перевести дыхание – любое движение давалось с трудом. Влага смягчила сухую резь в горле. В голове прояснялось, и всё сразу встало на свои места. Холовора заметил на себе больничную рубашку, она пропиталась запахом палаты. Правая рука расслабленно покоилась на одеяле, в левой Сатин сжимал стакан, нагретый дыханием и прикосновением пальцев.

На мгновение в зазоре стало видно пустующую кровать напротив. За ширму заглянул ударник, Велескан Д’Арнакк, в белом халате поверх повседневной одежды.

– Мне показалось, тебе стало лучше, – сказал музыкант негромко, с теплой, ободряющей улыбкой на губах.

– Привет, – прошептал Холовора. Первая проба голоса после длительного молчания. Неплохо. Сатин попробовал еще что-нибудь произнести: – Я рад тебе… – он наблюдал за Велесканом, пока тот пересекал комнату и подходил к столику, чтобы забрать стакан.

– Нас не пускали к тебе, только одного Тео, и то пришлось соврать, что ты сам его требовал… в бреду. – Велескан слегка поджал губы.

Захотелось поблагодарить друга, но Сатин лишь промолчал. Сигнал пульса зачастил. Велескан заметил это и рассеянно улыбнулся, наливая в стакан еще воды.

Рука с капельницей болела, вероятно, он слишком долго пролежал с этой чертовой трубкой… сил нет даже, чтобы разозлиться.

– С возвращением к привычной жизни? – то ли сказал, то ли спросил Велескан и взглянул на больного.

– Да, это именно то, что мне нужно, – выдохнул мужчина, стараясь приподняться на кровати, но тут же схватился за голову: в глазах потемнело, затылок пронзила раскалывающая боль. Сатин накрыл лоб ладонью и сделал медленный вдох.

Д’Арнакк тревожно дернулся в его сторону.

– Привычная жизнь… – говорить было трудно, язык еле ворочался.

– Не пытайся сесть, – насторожился Велескан, опустив свою ладонь поверх его, убрал из-под его пальцев нагревшееся полотенце и подал стакан с водой.

Желудок словно сжался, и живот отозвался жалостливым урчанием. Сатин откинулся обратно на примятую подушку.

– Голова раскалывается, – вообще-то он не собирался жаловаться, просто слова с языка сорвались. – В глазах то и дело темнеет…

– Догадываюсь. – Велескан подвязал бинт на его голове. – Вызвать медсестру?

– Нет… Всё нормально.

– В том случае если вдруг почувствуешь тошноту или внезапно ухудшится зрение, немедленно зови медсестру.

– Что это за больница? – спросил Сатин, отпивая.

– Частная клиника около Тампере.

Холовора протянул руку к перевозному столику; не хотелось повторной вспышки головной боли. Он протер веки, но видимость оставалась по-прежнему размытой, некоторые предметы слегка двоились. Собирался спросить о том, что произошло, но в комнату, резко отдернув штору, влетел Тео Шенг.

Рубашка на парне промокла, футболка облепила тело, светлые волосы в беспорядке топорщились, переливаясь влажным блеском.

– Сатин! Ты пришел в себя! – китаец смотрел на него полными слез глазами олененка Бемби, – карими с примесью бордового. Тео вздохнул с облегчением и двинулся к кровати, белый халат колыхнулся от стремительного движения.

– Ну, здравствуй, – произнес Сатин.

Шенг обхватил его руками, разрываясь между желанием оторвать больного от подушки и осознанием того, что своими действиями может причинить ему вред. Сатина окутало влажным теплом и едва различимым запахом табака. Чувство голода остро скрутило живот, когда Холовора уловил аромат рыбных котлет, исходящий от рук и одежды парня.

– Здравствуй! – горячо выдохнул китаец, утыкаясь в его волосы, в шею, только чтобы не показывать своего заплаканного лица. – Сатин, это было ужасно… ужасно! – дрожащим голосом бормотал Шенг. Чересчур бурно, чтобы успевать проговаривать внятно слова. – Они нам таких ужасов по телефону наговорили!.. Это было чудовищно! Нам передали… ты… О, боже мой! Я всё никак не могу прийти в себя!