Камин-аут (СИ)

Лотайра провел их по насыпной дороге вдоль леса, к синтоистскому алтарю, куда приходили артисты и служанки – помолиться или загадать желание. Это было с задней стороны дворца, у самой каймы леса, на спрятанной за воротами старинной площади. От гостей отделилось человек пятнадцать-двадцать, только им дозволялось присутствовать на бракосочетании, возможно, кто-то из приближенных Лотайры. Главе Миран со своей свитой тоже было позволено присутствовать, но Фрэя теперь его не опасалась. Став женой советника, она окажется под эгидой леса, а соответственно и Лотайры.

С венчальной площади просматривалось звездное небо, холодный воздух нес по нему темные облака. Деревья нависали над стенами, сгущая тени под черепичными крышами. Площадь же была белоснежной во мраке.

Икигомисске скользил справа, как всегда неспешно и грациозно, вовремя он научил ходить в этих колодках, но девушка не сомневалась в том, что если она вдруг зацепится деревянной подошвой и упадет, Моисей обязательно её подхватит. А еще не покидало острое чувство, будто он хочет на неё посмотреть.

Дожила до дня свадьбы, а ведь совсем недавно сидела за школьной партой и чертила ручкой цветы и сердечки на полях. Долго будет привыкать к своей новой роли. Она уже почти месяц жила с Моисеем и до сих пор не задумывалась, словно бы у них могло что-то получиться.

В темноте, при свете лишь настенных фонарей, никто не заметил, как японец взял её за руку. Кажется, еще есть очень многое, чему ему придется обучать свою новоиспеченную невесту, и в этот раз он согнулся в неглубоком поклоне, утягивая её за собой. Их примеру последовали остальные. Пальцы здоровой руки сжимали её ладонь, прохладные, расслабленные и уверенные. Потом Моисей сделал одну странную вещь – разжал ладонь, выпуская её руку, и поднялся пальцами по запястью, вверх к локтю, а после отпустил. Причем мужчина глядел прямо пред собой. Может, это означило следующее: «Прости, я был не прав на счет тебя, я обязательно исправлюсь»?

Сперва в храм вошла Фрэя, она уже догадывалась, что первым из него выйдет Моисей, тем самым, определяя место главы в браке.

Лотайра сам провел обряд, и не понадобился ни священник, ни жрица. Да и храм был не синтоистским, скорей всего, здесь поклонялись духам леса или богам плодородия… а, возможно, сокровенным чаяниям.

Сидя в стенах храма, они поочередно выпивали из трех чашечек, куда Лотайра наливал сакэ.

Одно она вынесла из всего этого – ей нравилось прикосновение руки Моисея, большой и тяжелой. Девушка скосила взгляд на правый рукав, в слабо трепещущем шаре над их головами и отблесках на стенах темное одеяние надежно скрывало руку.

Осторожно поднеся третью крохотную чашечку к губам, Моисей сделал три глотка. Кадык задвигался. Смуглые пальцы выделялись на белом фарфоре. Мужчина передал ей напиток, и Фрэя в точности повторила его действия. Сакэ пить тоже своевременно научилась. Подносить сакэ другому принято было двумя руками, Моисей же делал вид, что ему всё нипочем. После девяти глотков в голове зашумело, а у жениха даже глаза не заблестели.

После чего повелитель передал две раскрытые деревянные коробочки, расписанные красно-черными узорами и усатыми драконами. Зазвучала японская арфа – кто-то играл для них. Лотайре пришлось самому доставать кольцо из коробочки, потому что советник не мог справиться с этой задачей без чужой помощи. Фрэя протянула ладонь, и Моисей надел на безымянный палец посеребренное кольцо с крошечными бриллиантами. Затем она то же самое проделала со вторым обручальным кольцом. Какая ирония судьбы заключена в том, что именно его левая рука и была нужна.

Девушка держала его ладонь, глядя на кольцо до тех пор, пока Моисей сам не опустил руку.

Слова, которые она говорила, расплывались на языке кашей. Речи толкать – не её конек. Голос Моисея по сравнению с её казался музыкой и был тверже.

Икигомисске улыбался уголками губ, когда она произносила клятву верности мужу.

– Вы принесли друг другу брачный обет, теперь с позволения власти мне данной, я могу объявить вас мужем и женой.

Не думала, что услышит эти слова там скоро, а вот Моисею пришлось подождать, пока она родится. Теперь она Фрэя Икигомисске.

– Моисей, можешь поцеловать невесту, – сбавив весь свой помпезно-торжественный задор, просто сказал Лотайра, это был даже не приказ повелителя и не просьба священника.