Камо

Беседа затянулась. Ленин расспрашивал о ходе партизанской войны на Кавказе, он ставил ее в пример другим краям. Благодарил за деньги, доставленные Военно-техническому бюро большевиков. С нарастающим интересом наблюдал, как Камо потрошил «странную штуку». Между двойных шкурок бурдюка лежали документы огромной важности: отчет о работе кавказских большевиков, планы, связанные с подготовкой к Объединительному съезду, перечень вопросов, ответить на которые мог лишь Владимир Ильич.

Помолчав, Камо добавил: «Чай потом пили. Ленин из кухни принес чайник, заварил. Вино, сказал, не пьет».

Итак, вероятнее всего, что первая встреча Камо с Владимиром Ильичем — в марте девятьсот шестого[21] года. После кутаисской экспроприации и накануне Объединительного съезда РСДРП — в апреле в Стокгольме.

Недели через две с половиной — три Камо снова появляется в Петербурге. С иным, весьма непохожим «видом на жительство».

В столбце светской хроники столичных изданий подряд:

«В Петербурге проездом из Тифлиса в Новгород находится довольно популярная инокиня — игуменья Ювеналия, в миру княжна Тамара Чавчавадзе… Игуменье всего 34 года…

Князь Коки Дадиани отдал предпочтение апартаментам «Европейской» гостиницы. Молодой отпрыск старинного грузинского рода единственный наследник всего состояния владетелей Мингрелии. По материнской линии князь в близком родстве с французским принцем наполеоновских времен Мюратом…»

Не мирское дело вникать в превратности карьеры популярной игуменьи Ювеналии. Можно только о князе Коки Дадиани.

В один благословенный день вожделенные золотые червонцы сыплются из длинного кожаного мешочка, мехом вверх. Князь сосредоточенно подгребает их к себе. Судьбою посланный незнакомец отводит глаза. Нисколько не торопит. Когда последняя монета скрывается в давно пустовавшем материнском ларце, князь Коки как бы раздваивается. Ни на один день не отлучаясь из своего «имения», он шумно гуляет в Петербурге. Под магическим воздействием золотых десятирублевок отпрыск вконец обедневших титулованных кутил сдает в аренду… фамильные документы, с ними вместе все родовые регалии. Богатый ровесник князя обуреваем страстью блеснуть в петербургском свете, завести знакомства исключительно с благородными дамами… Единственное препятствие — он… низкого происхождения. Если бы князь согласился на недолгое время…

Князь соглашается. Благодарный Камо приумножает славу сиятельного рода Дадиани.

Еще по пути в Петербург он покоряет соседа-генерала своей четкой политической программой: «Всех, кто чуть левее кадетов, публично вешать!.. Непокорных туземцев сослать в Сибирь. Поголовно!..»

Вполне благосклонно к блистательному князю относится и супруга крупного столичного инженера. В данное время она в том же вагоне первого класса возвращается с курорта. Князь Коки окружает ее вниманием. Сразу чувствуется порода, врожденный аристократизм… Камо умеет. С тифлисскими озорными кинто — он кинто. С князьями — князь, с офицерами — офицер. В роль вживается мгновенно.

По сему поводу Леонид Борисович Красин — Максиму Горькому:

— А помните, в Москве вас удивило, что я на улице подмигнул щеголеватому офицеру-кавказцу? Вы, удивясь, спросили: кто это? Я назвал вам: князь Дадешкелиани, знакомый по Тифлису. Помните? Мне показалось, вы не поверили в мое знакомство с таким петухом и как будто даже заподозрили меня в озорстве. А это был Камо. Отлично он играл роль князя!..

Вполне достаточной симпатией князь Дадиани пользуется также в лаборатории Технологического института. Там, вдали от посторонних глаз, он полностью отдается своей истинной страсти. Не терпит вторжения самых близких друзей. «Я застал его один раз, — признается Арчил Бебуришвили. — Он не стал разговаривать со мной и предложил «убраться к черту» — так трудно было ему оторваться от нее».

Камо не упрекнешь. Даже очень заслуживает внимания она — эта новая бомба. Изобретение профессора М. М. Тихвинского и Никитича.

Для кого Никитич, для Камо хороший его знакомый по Баку, инженер Красин. Красивый, удачливый, превосходный конспиратор и заведующий строительством электростанции на Баиловском мысу. Теперь, к превеликому удовольствию Камо, он руководит боевым центром большевиков. Самый нужный Камо человек. Авторитет непререкаемый в обстоятельствах очень разных. Один только раз не прислушивается к голосу Никитича. За что едва не заплатит собственной жизнью…

Бомба, испытанная при взрыве дачи Столыпина — пока просто министра внутренних дел, — хороша по всем статьям. Она, по словам Ленина, «становится необходимой принадлежностью народного вооружения»[22]. Ради нее вся апрельская поездка Камо. Необходимо ему в срок наикороткий досконально постичь технологию, чтобы открыть свои филиалы. Для начала хотя бы в Баку, Тифлисе, Грозном, Батуме, Кутаисе. Делать так делать. С размахом, с блеском — с кавказской широтой!

Порой приходится отвлекаться от главного дела. Менять род занятий. В записях Владимира Дмитриевича Бонч-Бруевича: