Канун трагедии: Сталин и международный кризис. Сентябрь 1939 — июнь 1941 года

Широкий международный резонанс вызвала длительная поездка С. Уэллеса в Европу в феврале — марте 1940 г. В ходе ее он посетил Германию, Англию, Францию, Италию, встречался с ведущими политиками и общественными деятелями этих стран. О визите сообщали послы в своих донесениях, он освещался в мировой прессе. Поездка Уэллеса носила характер зондажа. Он подготовил доклад об итогах своих встреч в Европе. Было очевидно, что американское руководство разрабатывало свою линию поведения на ближайшее время и на длительную перспективу. Рузвельт должен был решить — остаются ли США «над схваткой», или пытаются играть роль посредника-«медиатора», или намерены теснее вовлекаться в европейские дела, учитывая и то, что они явно затрагивали интересы национальной безопасности США. Все больше их беспокойство вызывали также ситуация на Дальнем Востоке и растущие аппетиты Японии.

В общем комплексе международной политики США стремились сохранять свои контакты с Москвой, пытаясь по возможности снизить уровень связанности кремлевских руководителей с нацистской Германией, и внимательно следили за развитием советско-японских отношений. Со своей стороны, и в Москве сохраняли контакты с представителями США. Но, как и в случае с Великобританией, Сталин, Молотов и их окружение на всех дипломатических встречах и в Москве и в Вашингтоне постоянно обвиняли США во враждебных намерениях по отношению к СССР.

Анализ встреч американского посла в Москве Штейнгарта с представителями СССР и советского посла в Вашингтоне К. Уманского с американскими дипломатами и общественными деятелями показывает, насколько сложными были взаимоотношения между двумя странами. Создавалось впечатление, что и в США и в Советском Союзе предпочитали сохранять дипломатические каналы связи, и вместе с тем эти встречи использовались в основном для того, чтобы обмениваться взаимными обвинениями и претензиями.

Впрочем, то же самое происходило между советскими представителями и британскими политиками и дипломатами. Фактически и в советско-английских, и в советско-американских контактах отсутствовало конструктивное начало. Обе стороны как бы понимали, что не следует ожидать каких-либо существенных перемен во взаимоотношениях, и занимали выжидательную позицию в преддверии возможных перемен в международной обстановке.

Персонально контакты с американской стороны вели Г. Уоллес и несколько раз государственный секретарь К. Халл. Именно они постоянно встречались с Уманским. А в Москве Штейнгарт беседовал, как правило, с заместителем наркома по иностранным делам Лозовским, в отдельных случаях с Вышинским и значительно реже с Молотовым. Главным «переговорщиком» в Москве был Вышинский, иногда Молотов и однажды сам Сталин.

Если обратиться к тематике советско-американских контактов, то можно прийти к выводу, что набор тем был довольно однообразным. Фактически за весь период 1940 — начала 1941 г. они касались торговли и взаимных поставок, обоюдных обвинений в дискриминационных мерах и более общих вопросов.

Из бесед Уманского в Вашингтоне видно, что по всем вопросам он занимал жесткую позицию. В донесениях в Москву о той или иной встрече он всячески подчеркивал свою «твердую линию», его тон был постоянно обвинительный, а свои отчеты он сопровождал резкими комментариями по отношению к своим собеседникам. Было очевидно, что этот дипломат мало что мог сделать хотя бы для некоторого смягчения жесткой линии обеих сторон. Кроме того, как свидетельствуют источники, Уманский занимал довольно изолированное положение в Вашингтоне, избегая широких контактов с представителями американских элит. Наряду с довольно недружественной позицией правящих кругов Вашингтона такая линия поведения не способствовала каким-либо позитивным сдвигам в двусторонних отношениях.

Между тем Москва явно могла бы смягчить тон в отношениях с США, не опасаясь реакции Берлина, как это было в отношениях Советского Союза с Великобританией. Соединенные Штаты не участвовали в войне, и, как известно, Гитлер сам лично и его министры принимали высоких представителей США и в 1940 и в начале 1941 г.

* * *

Обратимся к некоторым вопросам советско-американских отношений в 1940 — начале 1941 г.[1063]

Уже 21 января 1940 г. американский посол Л. Штейнгарт в беседе с В. П. Потемкиным сетовал на неудовлетворительные условия жизни и труда американских инженеров, работающих в Советском Союзе по контракту.

В ответ заместитель наркома выразил неудовольствие публичным выступлением американского военного министра Джонсона, в котором последний в весьма критическом духе оценил действия советских войск в Финляндии[1064]. Штейнгарт затронул неурегулированный вопрос с личным имуществом бывшего американского посла в Польше Биддла, захваченным советскими войсками при занятии Львова[1065].