Канун трагедии: Сталин и международный кризис. Сентябрь 1939 — июнь 1941 года

Через четыре дня Молотов в телеграмме Уманскому подвел некоторые итоги состоявшихся пяти встреч с Уэллесом: «Можно считать установленным, что американское правительство отказывается признать нашу принципиальную позицию о нераспространении декрета от 2 июля на оборудование, закупленное нами до 2 июля, а в отношении политических вопросов (прибалты, «моральное эмбарго» и др.) занимает враждебную Советскому Союзу позицию, прикрывая ее малозначительными оговорками. Сам факт длительных переговоров с Вами, видимо, нужен американскому правительству для использования в целях нажима на Японию». Молотов просил Уманского предложить Уэллесу сформулировать американские предложения[1087].

Помимо Уэллеса советский посол имел встречи и с министром финансов Моргентау, которого Уманский характеризовал более позитивно. И именно для Моргентау Молотов просил сообщить, что СССР согласен поставлять в США марганец, хром, асбест и платину[1088]

.

Некоторые вопросы советско-американских отношений были затронуты американским послом в Москве Штейнгартом в беседе с Молотовым 26 сентября. Посол США откровенно заявил, что после падения Франции произошли серьезные перемены во взглядах американского правительства, которое отрешилось от беспечности и приступило к интенсивной программе вооружений, поворот США «в сторону реализма» благоприятствует постановке вопроса об улучшении советско-американских отношений. Перечислив позитивные шаги правительства США (фрахт американских пароходов, продажа бензина, разрешение вывоза 70 % купленного оборудования и т. п.), Штейнгарт заявил: в США ожидают, что и советское правительство сделает что-либо для дальнейшего улучшения отношений[1089].

На встречах Уманского с Моргентау 17 октября и с Уэллесом 24 октября продолжалось обсуждение вопросов о лицензировании, станках и пр.[1090]

Американская сторона подняла вопрос об открытии американского консульства во Владивостоке, о трудностях с передвижением американских граждан по территории СССР и т. д.

29 октября Штейнгарт имел беседу с Вышинским, в которой снова говорилось об улучшении отношений. Очевидно, в преддверии визита Молотова в Берлин американский посол особо обращал внимание на опасность тройственного союза: «Любое соглашение одной из великих свободных держав с Германией, Италией или Японией ограничит свободу действий этой державы в будущем. Любое соглашение, заключенное с одной из стран — участниц тройственного союза, приведет к изоляции этой страны от других великих держав и поставит ее в зависимость от стран «оси»»[1091]. Правительство США явно предостерегало Москву от каких-либо новых соглашений с Германией или Японией. Вышинский в ответ повторил общие заявления о мирной политике СССР.

2 ноября Москва приняла решение о разрешении открытия американского консульства во Владивостоке, которое начало свою деятельность в январе 1941 г.[1092]

Тогда же в Вашингтоне состоялась десятая встреча Уманского с Уэллесом, на которой он подвел некоторые итоги переговоров: по ряду вопросов уже достигнуто «полное согласие» (фрахт, золото, консульство во Владивостоке и т. д.). По мнению американцев, можно было бы уже перейти к подготовке текстов обмена нотами по ряду вопросов[1093].

Любопытная и важная беседа состоялась на встрече Штейнгарта с Лозовским 21 ноября. Впервые в столь откровенной форме американский посол заявил: независимо от того, кто победит в этой войне — Англия или Германия — США будут в выигрыше; у СССР после войны останется немного друзей, учитывая, что Англия, Франция, Япония, Швеция, Финляндия и пр. не очень благожелательны к СССР, и лишь США относятся дружески к Советскому Союзу. США помогают Англии, СССР помогает Германии, но США и СССР являются нейтральными державами, между ними нет никаких противоречий, которые толкали бы их к конфликту; наоборот, имеются все данные для дружественных отношений[1094]

. Штейнгарт поставил ряд мелких вопросов, касающихся выезда американских граждан из западных областей Украины и Белоруссии, предоставления квартир сотрудникам посольства и т. д. Уманский привел факты о том, что претензии советской стороны не идут ни в какое сравнение с «мелкими» претензиями американцев, и опять говорил о золоте, о «моральном эмбарго» и т. д.

На последующей, одиннадцатой встрече с Уэллесом снова продолжались обсуждения взаимных претензий — о станках, прибалтийских пароходах и т. д.[1095] Штейнгарт особо интересовался обстановкой на Дальнем Востоке. В ответ на вопросы Штейнгарта Молотов поручил Уманскому сообщить американцам о мирной политике СССР и нормальных отношениях с Китаем[1096]. 16 декабря между Уманским и Уэллесом продолжался тот же обмен претензиями[1097].