Канун трагедии: Сталин и международный кризис. Сентябрь 1939 — июнь 1941 года

При такой ситуации от историков требуется максимальная взвешенность и непредвзятость в оценке событий и в подходе к исследованию документов. Для большинства российских историков преобладающим стал многофакторный метод, предполагающий учет самых различных, порой весьма противоречивых явлений и тенденций, ибо, например, международные вопросы невозможно понять без анализа и раскрытия сущности диктаторских и демократических режимов, без ясного представления о характере и механизмах принятия решений в странах, игравших существенную роль в тот период.

Следует учитывать и то, что все общие и конкретные проблемы решались тогда в условиях, когда человечество уже практически втягивалось в новую мировую войну, ставшую самым трагическим и поворотным событием XX столетия. Именно только на основе многофакторного анализа возможно раскрытие всех сложностей и противоречивых тенденций развития в напряженные месяцы конца 1939 и 1940–1941 гг.

* * *

В концептуальном плане анализ внешнеполитических проблем невозможен без учета некоторых особенностей сталинской системы. Одна из основных задач автора состояла в том, чтобы выявить взаимосвязь идеологии и реальной политики в намерениях и действиях СССР в рассматриваемый период. Анализ конкретных международно-политических проблем предполагает также комплексное изучение общих геополитических и стратегических факторов и задач, вставших перед советским руководством после подписания пакта Молотова-Риббентропа 23 августа 1939 г.

Весьма важное значение имела для автора и историческая преемственность, особенно в контексте общего восприятия в Москве либерально-демократических и диктаторских европейских режимов, прежде всего, например, в плане сравнения отношения Кремля к либеральной Англии и нацистской Германии. Проблема преемственности включает в себя и представления о российских намерениях в контексте анализа идей и практики мировой революции и их влияния на советский внешнеполитический курс. Сюда входит и опыт 30-х годов. Мюнхенская политика Англии и Франции и последовавшая международная изоляция СССР всегда присутствовали в сталинском анализе, подтверждая недоверие к западным демократиям и усиливая постоянный страх перед возможным сговором империалистических стран и группировок.

Хронологические рамки работы охватывают период с 1 сентября 1939 и до 22 июня 1941 г. Но, разумеется, над всеми событиями витала тень пакта Молотова — Риббентропа, который практически определял советскую политику в этот период. Поэтому, не ставя своей задачей анализ предыстории и самого пакта, автор на протяжении всей работы возвращается к нему, к тому внешнеполитическому повороту советских лидеров, который был связан с его подписанием и последствиями.

События последнего времени, историографические и общественные дискуссии значительно политизировали изучение того периода, поставили его, как уже отмечалось, в центр идеологических споров, способствуя размежеванию внутри нашей страны и в мире в целом.

Основная мысль автора в этой связи состоит в утверждении о необходимости максимально освободить историю от влияния конъюнктуры, от того, чтобы она оказывалась бы заложницей политики и, наоборот, чтобы последняя не находилась бы в плену тех или иных интерпретаций истории. В то же время совершенно очевидно, что при освещении таких весьма политизированных и идеологизированных периодов, как 1939–1941 гг., невозможно полностью уйти от субъективных пристрастий в понимании истории.

Для того чтобы избежать подобного подхода, автор стремился придерживаться, как уже было отмечено, многофакторного анализа, понимания истории как совокупности и взаимодействия самых разнообразных факторов и тенденций. В этом широком спектре присутствуют явления экономические и политические, влияние мировой геополитической ситуации, идеологии (анализ теоретических принципов мировой революции, национал-социализма и западных демократий) и т. п. Большое значение имеет и личностный фактор, воздействие на ход истории политических лидеров, общественных деятелей, дипломатов, военных и представителей средств информации. Только учитывая все эти обстоятельства, можно найти реальные основания для обобщающих интерпретаций, выводов и заключений.