Капитализм кризисов и революций

Взаимное влияние центральных рынков и периферийных экономик выделял историк-марксист Михаил Покровский, но его работы были забыты в СССР и оказались почти неизвестны за его пределами. Валлерстайн их не читал. Между тем ход исторических событий показал: национальный капитализм возможен, более того, капитализм и создает нации, единые рынки национальных государств и их администрацию. Но развитие капитализма в рамках отдельных стран никогда не происходит обособленно от мирового рынка и экономической иерархии, которая при этом не постоянна.

Центр и периферия подвижны. Экономические центры, главные рынки сбыта и зоны накопления капитала необязательно сохраняют свое положение постоянно. Упадок в XVIII в. Нидерландов показал, как это может происходить в режиме конкуренции. Еще до этого «империи полупериферии» Испания и Франция сошлись в борьбе за Северную Италию, что была центром европейской экономики. Центр в результате расширился, что нашло отражение уже в первой колониальной экспансии. После Англия конца XVI в. бросила вызов Испании — мировому гегемону. Выпав на время религиозных войн в полупериферию, Франция тоже вступилась в борьбу. Всю эпоху торгового капитализма происходило расширение центра, что и породило такие мировые конфликты, как война за австрийское наследство (1740—1748) или Семилетняя война (1756—1763). В эту эпоху страны разделяли между собой положение экономического центра; Франция была наиболее самодостаточна, тогда как Англия нуждалась в строевом лесе, железе пеньке, зерне и других товарах. Это привязывало к английскому рынку партнеров, но не ставило их глубокую зависимость.

В эру промышленного капитализма влияние экономик центра на полупериферию и периферию стало более сильным. Именно тогда Англия выделяется как центр мирового капитализма. Но сколь бы сильным не было притяжение ее рынка после поражения Франции в наполеоновских войнах, Британия так и не смогла полностью вернуть себе рынки стран, которые, вроде бы, воевали на ее деньги и за ее интересы. Даже вернувшиеся во Францию Бурбоны быстро нашли общий язык с промышленной буржуазией и оставили свой рынок защищенным «бонапартистскими» таможенными тарифами. В дальнейшем пришлось вести борьбу за ослабление Российской империи (Восточная война 1853—1856 гг. и сложные отношения 1870—1890-х гг.), чьи правители постоянно забывали, как должна вести себя полупериферийная империя с точки зрения концепции мировой иерархии. Все это было вовсе не отклонением от якобы должного, а выражением закона, согласно которому страны полупериферии всегда стремятся прорваться в ряды стран центра. В одни периоды они мягко наращивают свой экономический вес, ведя себя лояльно. В другие периоды, когда это позволяют условия, они порывают с лояльностью, как это было в случае кайзеровской Германии конца XIX в. по отношению к Англии. Между тем рост немецкой экономики до этого момента происходил во многом благодаря британским заказам и инвестициям.

Большие экономические кризисы выступают точками перехода в истории мирового капитализма. Они оказывают влияние на его развитие на национальном уровне, причем не везде перемены сходны. Там, где необходимые изменения не могут произойти в силу господства реакционных политических сил, происходят революции. Они необязательно случаются в момент кризиса, как это было с английской или американской революциями, и необязательно оканчиваются полным успехом. Так, неудача постигла Первую русскую революцию. Революции могут происходить и с отставанием от кризиса, оставаясь под его влиянием, как Великая французская революция или Русская революция 1917 г. Однако принципиально важно, что существуют две плоскости процесса — экономическая, связанная с кризисами, и национально-историческая, связанная с войнами. Потому неверно было бы прямо выводить модернизированные революции из кризисов. Также неверно рассматривать революции в отрыве от больших кризисов в экономике.

Упреждая вторую часть книги, необходимо еще нечто важное сказать о революциях. Они возникают в разных странах как механизм модернизации, для которой более не достаточно ни экономических требований, ни способностей правящего класса, а его установления становятся такой преградой, не устранив которую, общество не может решить насущные задачи и продолжить развитие. Эти революции бывают великими или национальными. Великие революции переворачивают жизнь многих народов, достигают зрелых фаз и завершаются. Они всегда побеждают. Никакое внешнее вмешательство не оказывается в силах их остановить. Их успех открывает путь к переменам во многих странах, что не были первоначально затронуты великим переворотом.