Капитализм кризисов и революций

Ленин заключает, что империализм «приходится характеризовать как переходный или, вернее, умирающий капитализм». Он пишет: «Мы видели, что по своей экономической сущности империализм есть монополистический капитализм. Уже этим определяется историческое место империализма, ибо монополия, вырастающая на почве свободной конкуренции и именно из свободной конкуренции, есть переход от капиталистического к более высокому общественно-экономическому укладу». Этому прогнозу не суждено было реализоваться в XX в., когда метрополии утратили свои колонии, а многие бывшие колонии или полуколониальные страны обрели собственные промышленные монополии. В своей характеристике империализма Ленин исходил из достигнутых капитализмом успехов, из единства мировой системы производства, полагая условия достаточными для устроения нового общества. Между тем он видел отнюдь не высшую стадию капитализма, а первую стадию монополистического капитализма, которая справедливо была обозначена как империалистическая стадия, стадия империй, а не только монополий. Ленин указывал, что монополии возникли раньше нового типа колониальных империй (ищущих сырье и рынки для капиталов), потому слово «империя» и оказалось ключевым для описания общества^[73]

.

Ленин видел империализм высшей формой капитализма. Данное им определение было достаточно общим (если исключить вопрос о колониях) для того, чтобы эпигоны могли именовать капитализм на любой его позднейшей стадии развития империализм. Из этого всегда, в любой обстановке можно было сделать вывод о скорой гибели этого строя. Более того, любой кризис можно объявить последним для капитализма или предвещающим его скорый крах. Будь Ленин жив, он уточнил бы оценку империализма как стадии развития капитализма и скорректировал свой прогноз. В последние годы жизни его до крайности волновали вопросы о том, в какой же на самом деле точке истории находится мир, как далеко она от социализма и что за революция в России, если мировая революция не произошла? Ответить на эти вопросы в условиях НЭПа с его «воскрешением капитализма» было особенно трудно.

Ленин был крупной фигурой в истории и имел способность понимать свои теоретические ошибки. Как и Маркса, его подвело время. Но еще более подвел недостаток информации для анализа. Исправить концепцию развития капитализма оказалось для Ленина невозможно. Эпигонам же это было и не нужно. Подобно христианским проповедникам они всегда должны были предвещать конец света и наступление иного мира как ожидаемое вскоре событие. Сторонникам же социализма зачастую хотелось слышать именно это. В качестве доказательства предлагалась не новая ленинская логика, а отсылка к ленинскому авторитету в познании. Между тем империализм есть построенный на новом типе колониализма порядок, что представляет собой лишь первую стадию развития монополистического капитализма, того самого, что вышел из кризисной эпохи 1870-х гг. То был изначально империализм экстенсивный. В 1904—1929 годах пришло время империализма интенсивного, развивающегося на длинной повышательной волне.

Примером интенсивного освоения колониальных ресурсов является французская политика в Марокко. Страна эта сохраняла феодальные отношения, что не способствовало развитию ориентированного во вне товарного производства. «Французские колонизаторы в течение всего лишь нескольких лет отобрали у местного населения около 936 тыс. га, или 20,6% всей земли, пригодной для распашки. Решающую роль в захвате ресурсов страны играл французский монополистический капитал». Дело вела «Всеобщая марокканская компания». На ее долю в 1925 г. приходилось порядка 50% вложений в местную торговлю и промышленность. Французы установили единый сельскохозяйственный налог «тартиб», максимальный в сравнении с прежними налогами. Одновременно началось наступление на независимость племен. Все это привело к войне 1925—1926 гг., в которой приняла участие и Испания. Сопротивление консервативной местной знати и народных масс было сломлено^[74]. Подобным образом колониальные державы расширяли свои возможности и в других частях мира, включая в рыночные отношения ранее далекие от них слои населения, а в рыночный оборот — новые ресурсы. Этого требовало развития производства и расширения потребления в метрополиях.