Капитализм кризисов и революций

В обществе падает интерес к авантюрным литературным персонажам, действующим в собственных интересах и лишь лавирующим в потоке исторических событий. Становятся более востребованные герои принципа, общественного интереса, критики, но не циники. По этой причине Франция периода становления Третьей республики с упоением принимала творчество Гюго. Грандиозные похороны этого писателя в 1885 г. стали демонстрацией всенародного одобрения республики и разделение ее идеалов, которым Гюго был верен. Горе и честь маленького человека, его природное право быть свободным, не унижаться даже в самых трудных ситуациях — все это выражало республиканские идеалы Великой французской революции. Какие бы недостатки не имел прозаический стиль Гюго, дух его произведений был велик. Французское общество нуждалось в этих уроках, поскольку исторически дозрело до них, так как совершало славную революцию своей национальной истории.

Вместе с окончанием реставрации выясняется, куда же, в самом деле, должна была привести общество революция. Было ли это аскетическое протестантское общество свободного труда в рамках союзных общин без лендлордов и присваивающего себе право быть представителем бога правителя, не желающего слушать общины? Была ли это свободная республика мелких собственников, трудящихся в тени великих конституционных свобод? Быть может, социализм в отдельной стране с культурно и политически развитым рабочим должен стать итогом славной революции в России? По всей видимости, радикальная постановка задач, прорыв вперед так далеко, как еще даже невозможно уйти, является признаком великих революций эпохи капитализма. В дальнейшем многое намеченное радикальными революционерами становится возможным. Однако выходящее из эпохи реставрации общество решает более умеренные задачи в весьма специфических условиях. Оно в массе не разделяет максималистских мечтаний великого революционного момента, но оно также не грезит дореволюционным прошлым. При этом трудящиеся классы вынуждены стать политически более активными.

Что же получилось с радикальными надеждами 1917 г.? Спустя 100 лет было видно: социализм как новый общественно-экономический строй отложен до момента зрелости всемирных условий, что требует в случае России промышленного развития, а значит, сопротивления внешним противникам. Их нажим в 2017—2018 гг. сделался более сильным, а глобальный экономический кризис (выразившийся на время менее ярко из-за выросшей до 85 дол. за баррель цены на нефть) продолжал требовать отказа от неолиберальной политики. Положение на рынке труда оставалось сложным, 9,9% россиян назвали себя безработными в опросе Сбербанка, а еще 11,1% — занятыми лишь частично^[126]. В такой обстановке кабинет Дмитрия Медведева считал возможным повысить пенсионный возраст, но при всем желании либеральные экономисты во власти не могли закрыть программу материнского капитала. Она даже была расширена и продлена до 2021 г. Таково было давление низких продаж, выражавшее возросшую зависимость капитала от внутреннего рынка. С другой стороны, реализация плана полной коммерциализации медицины обвалила бы продажи лекарств и не привела бы к частым обращениям к врачам. Следовательно, по этому пункту возврат в дореволюционную Россию также оказывается невыгодным. Однако реставрационная эпоха не могла быть закончена в результате нескольких действий, пусть даже подкрепленных усилением промышленного и торгового протекционизма. Перечисленные признаки лишь частично выражали исчерпания реставрационного процесса и необходимости в обратном движении к революционным принципам, которое требовало особых событий.