Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

— Они это знают, а слушать одно и то же им будет скучно.

— Почему бы тебе не поведать о Капитане Темпесте, о жене твоего сына? Почему не сказать, где я могу ее найти…

— И приказать ее убить, — саркастически заметил паша. — Ведь у племянницы великого адмирала не будет недостатка в презренных наемниках в Триполи, в Алжире или в далеком Марокко, которые будут всегда готовы напасть с кинжалом даже на женщину.

— Ошибаешься!.. Я тоже владею оружием, и, надеюсь, не хуже, чем итальянская аристократка.

— Да, мне действительно говорили, что твой капитан, по слухам, один из лучших клинков империи, прекрасно тебя обучил.

— Кто тебе это сказал?

— Я однажды слышал, как об этом говорили в Дамаске.

— Ах!.. Обо мне говорят в Дамаске! — воскликнула Хараджа, зардевшись от гордости.

— Кипр расположен слишком близко к берегу, чтобы там время от времени не говорили о замке Хусиф и его хозяйке.

— Итак? — сказала Хараджа, стремительно вскочив.

А корабельный палач тем временем готовил стол для пытки и проверял бритвы.

— Чего ты хочешь?

— Вот уже полчаса, как я повторяю тебе, что хочу знать, где находится герцогиня.

— А я вот уже полчаса повторяю, что ничего не знаю, — отвечал паша.

— Ах, ты ничего не знаешь!..

— Ничего.

— Клянусь Аллахом, это мы сейчас увидим!

Она сделала знак рукой.

Хамед, как тигр, набросился на пашу, отшвырнул в сторону великолепное шелковое покрывало и сорвал с него всю одежду: белые шелковые штаны и желтую шелковую рубаху.

Он схватил старика, грубо бросил его навзничь на два сдвинутых стола, положенных на козлы, и крепко привязал за руки и за ноги.

— Можешь похвастать, что у тебя есть палач, которому все равно, кого пытать, пашу или визиря. И пусть молит Аллаха, чтобы не попасться мне в руки, — сказал паша Дамаска.

— Когда-нибудь ты мне пришлешь другого, — ответила Хараджа. — На Кипре никого лучше не нашлось. Ведь про дамаскинов говорят, что они очень любезны.

— О, а ты и шутить умеешь!

— Нет! Я никогда не шучу, паша.

Хамед взял две остро заточенные бритвы и принялся чиркать одну о другую, стараясь произвести как можно больше шума.

— Мне начинать, хозяйка? — спросил он.

Его голос потонул в неистовых криках. Это матросы на галиоте, хоть и были без оружия, протестовали против жестокой пытки, которой собирались подвергнуть их господина.

Хараджа обернулась к побежденным и гневно на них посмотрела, потом сказала Метюбу:

— Вели зарядить две кулеврины картечью и, если эти дамасские подпевалы не перестанут вопить, прикажи разнести всю палубу.

— Как пожелаешь, — ответил капитан, все более раздражаясь.

Хамед закончил точить лезвия.

Он схватил пашу правой рукой за левое плечо, оттянул кожу и сделал надрез. На столе, быстро расползаясь, появилось кровавое пятно.

Паша не вскрикнул. Хараджа сжала кулаки, капитан нахмурился.

— Будешь говорить? — спросила изменившимся голосом владелица замка Хусиф.

— Я ничего не знаю, — процедил паша, стиснув зубы.

Хамед, защипнув пальцами кожу рядом с надрезом, взглядом спросил, что делать дальше.

— Продолжай, — ответила Хараджа.

Палач взял другую бритву и снова приступил к своему нелегкому делу, внимательно следя за тем, чтобы не повредить мышцы.

Еще несколько мгновений несчастный паша, чувствуя, как с него живьем сдирают кожу, терпел адскую боль, потом из груди его вырвался крик:

— Прекрати, собака!.. Да проклянет пророк тебя и твою хозяйку вместе с тобой!

— Да ведь с тебя спустили шкуры всего-то с пару ладоней, — отозвалась Хараджа. — Старые дамасские петухи не особенно терпеливы. Хочешь, чтобы мой доблестный Хамед продолжил, или будешь говорить?

Паша молчал, стиснув зубы. Кровь бежала у него по спине, и капли с глухим стуком падали вниз, медленно собираясь в лужицу возле козел.

По знаку своей госпожи Хамед разжал пальцы и выпустил кожу старика.

— Видишь, паша, я женщина не из пугливых, — сказала Хараджа. — Я отправила твоего капитана умирать между железных зубьев, а тебя прикажу освежевать.

С губ старика сорвалось проклятие.

— Так ты хочешь знать, где мой сын и его жена!.. — крикнул он. — Иди возьми их в Кандии,[21] если осмелишься. Пятьдесят тысяч турок полегло во рвах под стенами города, который защищают венецианцы, и еще больше поляжет в его стенах, это я тебе говорю. Если Канею взяли после нескольких недель осады, то Кандию так просто не возьмешь. Там уже десять лет работают наши минеры, твой дядюшка день и ночь бомбит город и все равно не может поднять наш флаг над руинами. Хочешь отправиться за ними туда? Езжай, ты свободна, только остерегайся мин. Мне говорили, там повсюду скопилось много пороха и целые отряды время от времени взлетают на воздух.

— В Кандии! — вскричала Хараджа. — А зачем они туда отправились? Что им там делать? Мне известно, что итальянка отправилась в Фамагусту, надеясь разыскать там французского дворянина, своего жениха. Но в Кандию!..

— Я тебе говорил, у нее владения на острове.

— А если ты меня обманываешь, паша, или говоришь так, чтобы тебя избавили от бритвы доблестного Хамеда?