Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

Он атаковал правителей Трансильвании и стал господином Трансильванского царства; в битве при Грос-Венедигере он одолел немецко-венгерское войско и продвинул свою победоносную армию до самого сердца России, а между тем его заклятые враги венецианцы наголову разбили флот султана при Мило, уничтожив большую его часть. Тогда султан снова двинулся в пеший военный поход во главе своих непобедимых янычар и объявил войну Австрии. Однако итальянский генерал граф Монтекукколи, командовавший немецкими войсками, нанес ему сокрушительное поражение при деревне Сан-Готтардо в Венгрии и тем самым спас Европу от турецкого вторжения.

Подписав Вашварский мирный договор,[24]

дававший ему возможность расширить свои территории за счет Венгрии, Магомет IV снова замыслил войну с венецианцами. Он обновил флот, сухопутное войско одерживало одну победу за другой, и он направил сто тысяч солдат и триста галер под командованием Али-паши на завоевание Кипра.

Венецианцы оказали упорное сопротивление в Никозии и прежде всего в Фамагусте, в течение одиннадцати месяцев храбро сражаясь на полуразрушенных бастионах. Христианский мир удивился, но никто не сдвинулся с места, чтобы помочь. Несмотря на усилия Себастьяно Веньеро, старого и опытного венецианского адмирала, доставить войска, порох, оружие и провизию в несчастный город, превратившийся в кладбище, Фамагуста сдалась на милость Мустафы, который обещал защитникам сохранить жизнь, честь и достояние.

Однако турок, недовольный тем, что у бастионов несчастного города пало более тридцати тысяч его солдат, совершил подлость и не сдержал слова, уверенный в своей безнаказанности. Часть мирных жителей он пощадил, но оставшихся в живых венецианцев велел заколоть, а после этого расправился с командирами. Он приказал задушить Маркантонио Квирини, повесить на рее галеры шестидесятилетнего Лоренцо Тьеполо, изрубить в куски Асторре Бальоне и албанца Маноли Спилото. А с комендантом крепости, героическим Маркантонио Брагадино, он поступил по всем канонам турецкой жестокости. Брагадино отрезали нос и уши и заставили присутствовать при казни товарищей. После этого, изуродованного, его одиннадцать дней таскали по улицам города на потеху янычар, потом привязали к длинному шесту и окунали в море, чтобы он пришел в себя. Наконец, на двенадцатый день, с него целиком содрали кожу, спрашивая под хохот солдат, почему Христос не помогает ему в такой тяжелый момент. Корчась от адской боли, герой шептал Miserere

![25]

Вдохновленные успехом, турки положили глаз на остров Крит, последнюю венецианскую колонию на Востоке, последнее место, где царил Лев Святого Марка. Султаном тогда был Ибрагим, самый расточительный из занимавших трон халифов. Османские хронисты с ужасом рассказывают, как он с ненасытной жадностью скупал красивых рабынь для своего сераля, и дошло до того, что цена за каждую выросла до двух тысяч пиастров. У него было семь жен-султанш, и каждая владела доходом от провинций, галерами, лодками и паланкинами, украшенными драгоценными камнями. Желание завладеть Критом возникло из-за женщины, ибо этот султан, который по садам и сералю велел себя носить в паланкине, и не думал связываться с венецианцами, доставившими столько хлопот Магомету II. От одного из своих придворных он получил в подарок красавицу-рабыню, которая должна была вот-вот родить ребенка от грузинского князя. Когда ребенок родился, рабыню сделали кормилицей маленького принца Мухаммеда, рожденного в то же самое время любимой женой султана. По какой-то странной причине султан полюбил сына рабыни гораздо больше собственного, чем вызвал большое недовольство в серале. Это несправедливое предпочтение, быстрое возвышение рабыни почти в статус фаворитки и огромная сумма, выплаченная придворному в награду за такой подарок, не могли не спровоцировать беспорядки. Однажды, когда султан прогуливался по саду с красавицей-рабыней и ее сыном, осыпая мальчика нежными ласками, ему навстречу вышла бывшая фаворитка с маленьким Мухаммедом на руках. Она в ярости бросилась к султану, сунула ему в руки сына и крикнула: «Вот единственный, кто имеет право на вашу любовь и ласку!» Султан в жестокости мало чем уступал своим предшественникам. Вместо того чтобы обнять сына, он схватил его за ножки, подбежал к цистерне с водой и бросил его туда. Если бы ребенка не вытащили подоспевшие евнухи и стража, он вряд ли остался бы жив.