Капитан Виноградов

— Что ты, Вася! Это очень важно. У меня есть друзья в области, подстрахуем… Хотя, наверное, и так дело на контроле? Все-таки…

— Пока оформлено как несчастный случай. Без криминала.

— Ого! — Это было уже слишком.

— Так надо… наверное. Начальство решило — пока!

— Ничего себе! — Владимир Александрович коротко, но от души выругался матом. — А чье начальство? Твое? Или его?

— Наше… Володя, нужна твоя помощь.

— Тебе тоже?

— А кому еще? — встрепенулся Лукенич.

— Да так… — Виноградов сообразил, что ляпнул не то. — Я сегодня вроде палочки-выручалочки! За спасибо.

— Кому?! — Не стоило, пожалуй, Лукеничу так напирать.

— Полдня потратил, решал квартирный вопрос… Не свой! Какого-то милиционера! Это вместо замполита пришлось, хотя у самого дел выше головы.

Пограничник был явно разочарован:

— Я не об этом… Слушай меня! Коротких убили профессионалы. Вряд ли спецслужбы — по роду работы он опасности не представлял: ничем «этаким» на территории зарубежных государств не занимался, никаких особых сведений не имел…

— А Афган?

— Нет, маловероятно. Во-первых, сколько времени прошло! А во-вторых, таких, как он… тысячи! Нет, исключено.

— Вам виднее.

— Скорее всего, тут действовали парни из оргпреступности.

Виноградов скептически поморщился:

— Им-то зачем?

— В том-то и дело…

Все свидетельствовало о том, что прелюдия закончилась. Настало время серьезного разговора.

— В том-то и дело! Эти сведения строго секретные, Виноградов! Настолько, что между нами…

— Стоп! — Владимир Александрович протестующе выставил вперед ладонь. — Стоп… У меня своих секретов — во! Выше крыши. Мне еще твои нужны?

— Подожди, но ведь…

— Вася! Я, конечно, к Коротких неплохо относился, пил вместе, даже пару дел когда-то неплохих соорудили, но… Знаешь, каждый жует свой банан! Я, кстати, так и покойнику ответил.

— Когда? — Видно было, что пограничник жадно хапнул наживку.

Спокойнее, остановил себя Виноградов, майор вовсе не дурак, с ним надо бы потоньше…

— Когда он мне мозги насчет финнов полоскал.

— Володя… Саныч! Давай так. Я тебе расскажу суть, потом ты расскажешь. Посоветуемся, прикинем…

— Да? Мне нужно это? Знаешь что…

— Саныч!

— Что? Что — Саныч? — Виноградов настолько увлекся, что чуть было и вправду не выскочил из машины. — Хорошо! Спрашивай, что хочешь узнать, я отвечу. И — все! Отвалите от меня, дайте дослужить спокойно… Шесть лет осталось.

— Это со льготами?

— Да, — нехотя, но уже успокаиваясь, ответил капитан.

Все-таки Лукенич был классным профессионалом — сейчас следовало снять напряжение в беседе именно таким нейтральным вопросом, поговорить о том, что интересует собеседника… А что интересует милицейского офицера больше предстоящих перестановок в руководстве, собственной выслуги и оставшихся до пенсии годочков?

— А у меня уже двадцать три…

— Завидую.

— Ладно, дело наживное… Ты после беседы в «конторе» с Коротких не встречался?

— А почему это тебя, собственно, интересует?

— Объяснить? Могу, но ты ведь сам только что отказался что-либо слушать.

— Тоже верно! — Они почти по-дружески рассмеялись.

— Встречался?

— Нет.

— Может быть, он звонил? Или ты ему?

— Нет, а зачем?

— Расскажи про ту последнюю встречу. Подробнее…

— Ну… Саня позвонил начальнику штаба, сказал, что я нужен по делу об убийстве на пароме. Тот дал добро. Предупредил меня, потом подъехал мы как раз на набережной охраняли…

— Кто подъехал?

— Коротких.

— Один?

— Да… Ну, мы приехали к нему, потрепались.

— О чем?

— Да ерунда, майор! Я как понял, ему поручили провести со мной разведбеседу: не завербован ли финнами, не сболтнул ли им чего лишнего?

— Серьезно?

— Ну так! Дурдом… Саня даже особо и не изображал ничего, так — только формально. Сам смеялся… Сволочи! Невозможно представить, что уже покойник.

— А по пути? В машине?

— Да ничего особенного… Я понимаю, ты хочешь узнать, угрожал ли ему кто-нибудь? Или что-то в этом роде?

Лукенич кивнул:

— Н-ну?

— Нет! Вполне нормально трепались, без всяких.

— А про само убийство на «Шолохове»?

— Естественно!

— Что он говорил?

— Кто — Коротких? — удивился Владимир Александрович. — А что он мог сказать?

— Насчет того, кто все-таки этого Петрова грохнул, почему…

— Господи, Сашке-то какое дело? Я как понял, он рад был, что обошлось без скандала, что замяли…

На собеседников вдруг обрушилась напряженная тишина.

— Да, замя-яли… Так же, как и в отношении его самого. Улавливаешь, Саныч?

— Нет! И — не хочу ничего улавливать! Плевать мне на этого Петрова, понял? Чекиста, конечно, жалко, но…

— Слушай меня, капитан! Кто-нибудь, кроме Коротких, на тебя выходил в связи с паромом, с хельсинкской заварухой? Насчет Гутмана? — Лукенич заговорил жестко и отрывисто. — Вспомни!

— А Гутман-то здесь при чем?

— Гутман? Не при чем… Это я так, на всякий случай.

— Насчет парома Храмов интересовался… — Виноградов вспомнил слышанную недавно магнитофонную запись и решил сдать эту информацию пограничнику. — Больше вроде никто…

— Кто такой Храмов?

Вот тут Лукенич, кажется, переиграл — не знать начальника взаимодействующей службы не мог даже такой, как он, новичок в разведотделе, оперативно обслуживающем порт.

— А ты не знаешь? Полковник Храмов!