Капитанская дочка

I knew the old owl again directly.	Я тотчас узнал старого хрыча.
Well, would you ever have thought, sir, that the man who guided you to a lodging in the steppe was the great Tzar himself?" As he said these words he assumed a grave and mysterious air. "You are very guilty as regards me," resumed he, "but I have pardoned you on account of your courage, and because you did me a good turn when I was obliged to hide from my enemies.	Ну, думал ли ты, ваше благородие, что человек, который вывел тебя к умету, был сам великий государь? (Тут он взял на себя вид важный и таинственный.) Ты крепко передо мною виноват" - продолжал он; - "но я помиловал тебя за твою добродетель, за то, что ты оказал мне услугу, когда принужден я был скрываться от своих недругов.
But you shall see better things; I will load you with other favours when I shall have recovered my empire.	То ли еще увидишь! Так ли еще тебя пожалую, когда получу свое государство!
Will you promise to serve me zealously?"	Обещаешься ли служить мне с усердием?"
The robber's question and his impudence appeared to be so absurd that I could not restrain a smile.	Вопрос мошенника и его дерзость показались мне так забавны, что я не мог не усмехнуться.
"Why do you laugh?" he asked, frowning. "Do you not believe me to be the great Tzar?	"Чему ты усмехаешься? - спросил он меня нахмурясь. - "Или ты не веришь, что я великий государь?
Answer me frankly."	Отвечай прямо".
I did not know what to do. I could not recognize a vagabond as Emperor; such conduct was to me unpardonably base.	Я смутился: признать бродягу государем - был я не в состоянии: это казалось мне малодушием непростительным.
To call him an impostor to his face was to devote myself to death; and the sacrifice for which I was prepared on the gallows, before all the world, and in the first heat of my indignation, appeared to me a useless piece of bravado.	Назвать его в глаза обманщиком - было подвергнуть себя погибели; и то, на что был я готов под виселицею в глазах всего народа и в первом пылу негодования, теперь казалось мне бесполезной хвастливостию.
I knew not what to say.	Я колебался.
Pugatch?f awaited my reply in fierce silence.	Пугачев мрачно ждал моего ответа.
At last (and I yet recall that moment with satisfaction) the feeling of duty triumphed in me over human weakness, and I made reply to Pugatch?f - "Just listen, and I will tell you the whole truth.	Наконец (и еще ныне с самодовольствием поминаю эту минуту) чувство долга восторжествовало во мне над слабостию человеческою. Я отвечал Пугачеву: Слушай; скажу тебе всю правду.
You shall be judge. Can I recognize in you a Tzar?	Рассуди, могу ли я признать в тебе государя?
You are a clever man; you would see directly that I was lying."	Ты человек смышленый: ты сам увидел бы, что я лукавствую.
"Who, then, am I, according to you?"	"Кто же я таков, по твоему разумению?"
"God alone knows; but whoever you be, you are playing a dangerous game."	- Бог тебя знает; но кто бы ты ни был, ты шутишь опасную шутку.
Pugatch?f cast at me a quick, keen glance.	Пугачев взглянул на меня быстро.
"You do not then think that I am the Tzar Peter?	"Так ты не веришь", - сказал он, - "чтоб я был государь Петр Федорович?
Well, so let it be.	Ну, добро.
Is there no chance of success for the bold?	А разве нет удачи удалому?