Капитуляция Японии во Второй мировой войне. За кулисами тайного заговора

Тогда секретарь предложил военному министру переговорить с генералом Умэдзу, прежде чем предпринимать какие-либо действия. Они вдвоем присоединились к растерянным министрам, толпой поднимавшимся из сырого бункера на свет яркого летнего дня.

Подполковник Такэсита курил, сидя в штабной машине, припаркованной на автостоянке, расположенной в окружении гигантских сосен и разбросанных тут и там между деревьями вековых камней в саду Фукиагэ. Он испытывал потребность действовать, чтобы изменить будущее Японии. Как исполнительный офицер группы, которой предстояло совершить переворот, он знал подробный распорядок действий. Более того, от его участия зависел успех переворота, потому что он был в родстве с военным министром, главной фигурой заговора.

Такие особые связи давали Такэсите почти свободный доступ к Анами, и за двадцать лет тесной дружбы он научился хорошо понимать генерала, для которого он стал первым доверенным лицом. Мужественный, смелый и самоуверенный молодой Такэсита действовал как своего рода отлаженный передаточный механизм. Через него наверх к Анами поступала информация от его коллег — младших офицеров, а от генерала «молодым тиграм» передавались «необходимые инструкции». Таким образом, он играл ключевую роль в сборе информации. Но, будучи человеком напористым и честолюбивым, он делал гораздо больше, чем ему было положено. Такэсита формировал взгляды как самого Анами, так и молодых офицеров своими поступками и отношением к действительности. Это был «человек влияния» второго плана, который не несет на себе основной ответственности.

Нервно выкуривая одну сигарету за другой в ожидании окончания конференции, Такэсита попытался оценить обстановку. Работа над планом переворота была резко свернута, когда Анами и полковник Арао вернулись после встречи с Умэдзу, который отказался от сотрудничества. Встреча Анами с командиром Императорской гвардии, начальником службы безопасности и командующим Армии Восточного округа закончилась ничем, так же как обращение Анами к начальникам отделов военного министерства. От выступления, намеченного на 10 часов утра, пришлось отказаться.

Но когда два офицера штаба Умэдзу поговорили со своим шефом, они неожиданно обнаружили, что он не был настроен «категорически против» переворота. Это означало, что все планы заговорщиков можно было активизировать, сдвинув лишь сроки их выполнения. Такэсита вернулся к своему первоначальному плану переворота, изменив лишь время его реализации. Но в главном оба плана совпадали: военный министр объявлял военное положение и брал власть в свои руки. Затем намечалось арестовать фракцию пацифистов и призвать к тотальной войне. Позорная капитуляция не должна была состояться. Все японцы, как один, встанут на защиту императорской власти и будут сражаться до тех пор, пока окончательно не будут уничтожены или пока противник не предложит надежные гарантии ее сохранения.

Переворот и последующие события не займут много времени, но славное будущее ожидает всех, кто был воспитан в вере, что высочайшее призвание японца — это готовность пожертвовать своей жизнью ради императора. Души этих людей присоединятся к сонму духов-хранителей храма Ясукуни. Смерти не стоит бояться, но надо радостно идти ей навстречу ради достойного дела. Два с половиной миллиона святых душ воинов, которым поклоняются в Ясукуни, защищают сейчас страну и почитаются во всей Японии, включая императорскую семью. И каждая из этих душ была в прошлом живым человеком, который пожертвовал своей временной жизнью ради высшего блага нации. В Ясукуни пребывают все души патриотов начиная с 1869 года, когда император Мэйдзи основал этот храм в качестве национальной святыни.

Для Такэситы переворот, который мотивировал все его поступки, означал также уникальную возможность встать рядом с самым могущественным человеком в Японии — новым сёгуном Корэтикой Анами. Потому что никто не сомневался, что во имя сохранения власти императора заговорщики намеревались сместить самого императора. В армии прекрасно понимали, что император серьезно относился к вопросу капитуляции. Но если бы император продолжал и дальше настаивать на ее необходимости даже после удаления «лжесоветников» из его окружения, Анами был бы вынужден игнорировать его решение или даже отстранить его от власти. Таким образом, страна вернулась бы к прежней системе правления, существовавшей на протяжении столетий, когда сёгун правил, а император исполнял только религиозные церемонии и жил со своим двором в изоляции.

Такэсита знал, что Анами был человеком действия, натурой отнюдь не созерцательной. Он не был ни администратором, ни интеллектуалом. Его инстинкты были ясны и понятны. Он обладал неким магнетизмом. Его прямота, сердечность и непосредственность привлекали даже тех, кто был его открытым оппонентом. Но ему были необходимы верные советники, преданные помощники. Несомненно, Такэсита был одним из них.