Капкан для Александра Сергеевича Пушкина

В середине октября Пушкины с дачи возвращаются в Петербург. Поначалу поселились у Измайловского моста в доме Берникова, но через несколько дней переезжают на Галерную улицу в дом госпожи Брискорн. Начались хлопоты по устройству новой постоянной квартиры, на оборудование которой Пушкин под вексель у ростовщика занял пять тысяч рублей. Поэт целые дни возится с меблировкой комнат, с наймом прислуги и экипажа. Наконец, все было налажено.

Наташа входила во вкус и жаждала широкого общества. У Пушкиных появились многочисленные гости: Е. И. Загряжская, сестра Ольга Сергеевна, Хитрово, Россет, Фикельмон, Карамзины, Гоголь, Жуковский… Беспечные, нерасчетливые хозяева сразу повели открытый, светский образ жизни.

Натали не очень нравилось, когда у них собирались приятели и приятельницы мужа, вроде Александры Осиповны Россет, которая заходила к ним почти каждый день. Когда они приходили, он, до того зевавший, оживлялся, и они дружно начинали или читать всякие стихотворения, или без конца рассуждать о стихотворениях, а она никак не могла понять, почему это так важно. Этот постоянный перезвон слов, ничего не значащих и ни на что не нужных, надоедал ей чрезвычайно. Правда, Смирдин и другие ловкачи платили за это мужу деньги, но наполнять всю свою жизнь этой мишурой, этого она ни понять, ни принять никак не могла… Читает он, например, Александре Осиповне свои стихи, посвященные Катеньке Вельяшевой: «Подъезжая под Ижоры, я взглянул на небеса…», и Александра Осиповна с каким-то эдаким особенным вывертом вдруг заявляет:

– Нет, мне не нравится… Это стихотворение выступает, как-то подбоченившись…

Хотя для Натали в этих словах не было решительно никакого смысла, а Пушкин, видимо, довольный, хохотал. Натали все казалось, что оба они почему-то перед ней и сами перед собой кривляются. И иногда она выходила из терпения:

– Господи, но до чего ты надоел мне со своими стихами, Пушкин!

А недавно так и совсем отличилась. Заехал к ним Баратынский, чтобы познакомить Пушкина со своими новыми стихами, и пошло, и пошло!.. Наконец, гость спохватился:

– Вы извините, Наталья Николаевна, что я вам так своими стихами надоедаю, – проговорил он.

– Ничего, ничего, – ласково отозвалась Натали. – Я все равно не слушаю…

И все сожалели, что она так необразованна…

В свою очередь, Пушкин с Наташей щедро отвечали на приглашения. Появление Наташи в салонах Екатерины Ивановны, Елизаветы Хитрово, Карамзиной, Россет и особенно Фикельмон, где собирался цвет аристократии, вызвало бурное восхищение, немедленно обеспечив модной красавице головокружительный успех, вливая все более яда в душу Натали.

На широкой арене большого света, где внешний блеск являлся высшим культом, Наташа Пушкина воссияла бриллиантовой крупной звездой – первой среди всеобщей звездной туманности титулованных модниц, с ревностью и завистью смотрящих на торжество непобедимой соперницы.

Вскоре Екатерина Ивановна повезла свою ненаглядную племянницу на бал в царский дворец, где, к изумлению избранного общества, первым кавалером ее явился сам император, с пылким увлечением протанцевавший с Натали вальс, пересыпанный высочайшими комплиментами:

– Наталья Николаевна, вы божественно изящны… Это невозможно… Я положительно влюблен…

Наташа горела сладостным ядом смущенья и от этого становилась еще притягательней.

Осчастливленная исключительным успехом и окружающей роскошью, она возвратилась домой совершенно опьяненной и, захлебываясь, рассказывает мужу о своих победах над соперницами, о своих переживаниях, обо все услышанном и виденном, что до краев наполнило ее существо.

Пушкин равнодушно слушал знакомые восторги жены, думая о проблемах житейских, которые все больше брали его в свои клещи.

Наташа вдруг остановила себя:

– Александр, тебе скучно слушать все это? Понимаю. Но что же делать, если я вся такая глупая… Да… Я знаю… Скучно…

– Что ты, душа моя, я слушаю… Радуюсь за тебя. Ты побеждаешь, царствуешь… Рассказывай…

– Ну, вот. Все смотрели, когда государь второй раз подошел ко мне…

Пушкин старался слушать, но думал о своем…

– Александр, ты снова не слушаешь? Ну, ладно. Ты прав. Я понимаю, что все мои светские увлечения глупы и смешны. Но ты тоже пойми, мне нравится и хочется быть первой, как и тебе с твоими стихами… Я все понимаю и знаю… Да, выезды на балы стоят дорого, у нас слишком много гостей бывает, и живем мы не по средствам, и что долги кругом… Но даю тебе честное слово, пока ты будешь со своими делами в Москве, я никуда выезжать не буду, разве только к тетушке. Ну, и, конечно, неудобно будет отказаться от приглашения во дворец. К тому же я уже обещала царю в воскресенье присутствовать во дворце…

– Ох, смотри, женка, дококетничаешься ты с царем, – ревниво улыбнулся муж. – Он еще сдуру влюбится в тебя, и тогда придется мне стреляться с царем…