Карлос Кастанеда, книги 1-3

Я встал, влез на вершину небольшого холма и начал повторять движения, которым меня научил дон Хуан. Я бежал в восточном направлении семь раз и только тогда заметил изменение температуры руки. Я развел костер и стал внимательно наблюдать — как советовал дон Хуан, следя за каждой деталью. Шли часы, и я почувствовал усталость и голод. Я собрал довольно большую кучу сухих веток; подкинув их в огонь, я придвинулся к нему поближе. Бодрствование было таким напряженным и интенсивным, что изнурило меня — я начал клевать носом. Дважды я засыпал и просыпался только тогда, когда голова наклонялась в сторону. Я был таким сонным, что не мог больше наблюдать за огнем. Я попил воды и даже побрызгал ею на лицо, чтобы не спать. Сонливость мне удалось побороть только на короткое время, но я стал каким-то унылым и раздражительным; я чувствовал себя крайне глупо из-за того, что сидел там, и у меня возникло иррациональное разочарование. Я испытывал усталость, голод, сонливость и нелепую злобу на себя. Наконец я перестал бороться со сном. Добавив побольше сухих веток в костер, я лег спать. Погоня за союзником и ловцом духов казалась мне в этот момент самым нелепым и диким предприятием. Мне настолько хотелось спать, что я даже не мог думать или разговаривать с собой. Я заснул.

Неожиданно меня разбудил громкий треск. Казалось, что шум, чем бы он ни был, раздался как раз над моим левым ухом — я лежал на правом боку. Окончательно пробудившись, я сел. Мое левое ухо гудело и было оглушено близостью и силой звука.

Судя по количеству сухих веток, которые все еще горели в костре, я спал недолго. Я не слышал никаких других шумов, но оставался настороженным и поддерживал огонь.

У меня мелькнула мысль, что меня разбудил выстрел; возможно, кто-то рядом следил за мной и выстрелил в меня. Эта мысль стала очень мучительной и вызвала поток рациональных страхов. Я был уверен, что какие-то люди владели этой землей, и, если так, они могли принять меня за вора и убить, чтобы ограбить, не зная, что у меня ничего нет. Пережив момент ужасного беспокойства за свою безопасность, я почувствовал напряжение в плечах и шее. Я подвигал головой вверх-вниз: кости моей шеи издали звучный треск. Я все еще смотрел на огонь, но не видел в нем ничего необычного и больше не слышал никаких шумов.

После того как я немного расслабился, у меня мелькнула мысль, что, возможно, причиной всего этого был дон Хуан. Я быстро пришел к выводу, что так оно и есть. Эта мысль заставила меня рассмеяться. Возник новый поток рациональных заключений, на этот раз веселых. Я подумал, что дон Хуан, должно быть, подозревал, что я передумаю оставаться в горах, или видел, как я бегу за ним, и спрятался в скрытой пещере или за кустом. Затем он последовал за мной и, заметив, что я уснул, разбудил меня, сломав над моим ухом ветку. Я добавил еще прутьев в огонь и начал скрытно осматриваться, чтобы попытаться определить, где он, хотя и знал, что уж если он прячется поблизости, его не обнаружишь.

Все было совершенно спокойно: сверчки, ветер, шуршащий в деревьях на склонах холмов вокруг; тихий, потрескивающий звук веток, охваченных огнем. Вокруг летели искры, но это были самые обычные искры.

Внезапно я услышал громкий звук сломанной ветки. Он пришел слева. Я затаил дыхание и стал вслушиваться с предельным вниманием. Мгновение спустя я услышал треск другой ветки справа.

Затем я услышал слабый, отдаленный звук трещащих веток — словно кто-то шагал по ним и ломал их. Звуки были сочные, глубокие и отчетливые. Они, казалось, приближались ко мне. Моя реакция была замедленной — я не знал, слушать или вставать. Я колебался, как поступить, когда внезапно звуки ломающихся веток стали долетать со всех сторон. Это произошло так быстро, что у меня едва осталось времени вскочить на ноги и затоптать костер.

Я побежал вниз по склону в темноту. Когда я бежал сквозь кусты, у меня мелькнула мысль, что там нет ровного места. Я бежал, пытаясь защитить глаза от веток. Я был на полпути к подножию холма, когда почувствовал сзади что-то, почти касающееся меня. Это была не ветка, а нечто, что, как я интуитивно чувствовал, догоняло меня. Осознание этого заставило меня похолодеть. Скинув куртку, я завязал ее узлом на животе, поджал ноги и закрыл глаза руками, как предписывал дон Хуан. Я замер в этом положении на короткое время, а затем понял, что вокруг безжизненно тихо. Не было вообще никаких звуков. Я чрезвычайно встревожился. Мускулы моего живота сокращались и тряслись в судорогах. Затем я снова услышал звук ломающейся ветки. Он, казалось, долетал издалека, но был совершенно ясным и отчетливым. Он раздался еще раз, ближе. Наступил момент тишины, а затем что-то взорвалось как раз над моей головой. Неожиданность этого шума заставила меня вздрогнуть, и я чуть не опрокинулся на спину. Это был определенно звук сломанной ветки. Звук раздался так близко, что я слышал шелест листьев на ветке, когда она ломалась.