Карнавал лжи

«Ты говорил, что не причинишь мне вреда!» – кричала она в следующий раз: не потому, что надеялась услышать оправдания, просто от бешенства и бессилия.

«Разве я причинил тебе вред?»

«Ты говорил, что вытащишь меня из темноты!»

«Разве после ты не вернулась обратно?»

…и он смеялся. Каждый раз, когда говорил с ней в черноте. Иногда просто интересовался, как дела. Иногда задавал другие вопросы. Поначалу она не отвечала: просто кричала и пыталась приблизиться, чтобы сделать с ним… что-нибудь.

Потом, когда поняла, что это бесполезно, продолжила кричать, но теперь – в ответ.

– Мы уже близко, – говорит Лив, мстительно сжимая кулачки.

– Так и есть. Вы пошли по ложному следу, но моё вмешательство вернёт Арона на верный путь.

– И когда мы убьём Зельду, настанет твоя очередь.

– Какая кровожадность. – Он снова смеётся. – Я в девять лет таким не был.

Музыка потихоньку стихает – и Лив понимает: скоро она вернётся в свет.

– Ты не веришь мне?

– Верю. Ты бы с радостью меня убила – во всяком случае, сейчас ты сама в это веришь. Но тебе это не под силу… ни тебе, ни твоим новым учителям.

– Зато дяде Арону под силу.

– Ещё бы я ему позволил. – Её слова явно его забавляют. – И не уверен, что у него хватило бы духу. Он может хорохориться, что убьёт меня, может сколько угодно меня ненавидеть, но он знает: пока этому миру без меня не обойтись. И знает, что в происходящем виноват он сам.

– Он сам?! Это ты убил его любовь!

– Я к этому причастен. Тоже, – голос делается непривычно мягким. Завод «шкатулки» истекает: едва слышная мелодия уже не поёт, а заикается. – Будь хорошей девочкой, ладно? И держись своего дракона.

Лёгкая рука касается её макушки. Лив оборачивается, пытаясь её перехватить.

Последняя нота механического мотивчика оборванной струной звякает во тьме – и Лив дёргает, тащит куда-то…

Первой пришла жгучая боль в шее. Схватившись за неё, Лив поняла, что всё ещё в Штольнях – и лежит на чьих-то тёплых коленях, пока над ней нависает обеспокоенное лицо Иллюзиониста.

– Тише, тише. – Волшебник перехватил её ладони. – Ты не ранена, просто чувствуешь боль Кеса.

– Жжёт! – Лив трясло; по рукам и ногам разливалась жуткая слабость.

– Потерпи. Ты стойкая девочка, ты сможешь.

Испытывая жуткое желание расчесать себе кожу в кровь, Лив завертела головой. Посмотрела на чешуйчатый драконий бок и двух Мастеров, дремлющих рядом. На тёмный туннель, освещённый тремя волшебными огоньками.

На огромную тушу скользкой чешуйчатой твари чуть поодаль.

– На нас напали, – предугадав вопрос, сказал Иллюзионист. – Виверн. Подземный дракон. Он мёртв.

– Кес… ранен?

– Скоро оклемается.

– А где дядя Арон?

– Ушёл вместе со Странницей. Обещал скоро вернуться.

Лив отчаянно вцепилась в руки волшебника, чтобы не дать собственным пальцам всё-таки протянуться к шее.

– Я думала, если Кеса ранят, у меня тоже будет кровь.

– Не будет. Но ты будешь чувствовать его боль так, словно тоже ранена.

– И если он умрёт, то…

– Да. – Иллюзионист не пытался отнять рук, хотя пальцы девочки вцепились в его ладони до боли. – Тут ничего не поделаешь.

– Мне казалось, Кесу никто никогда не сможет навредить.

– Немногие могут это сделать. Но кто-то всё-таки может.

Лив смотрела на мёртвого виверна с брезгливым любопытством.