Карнавал лжи

– Утешу вас тем, что я завтра тоже могу умереть, – сказал Арон отстранённо, вышагивая из одного угла гостиной в другой, размышляя о чём-то. Когда амадэй поворачивался, концы шёлкового пояса подлетали ласточкиными крыльями. – Бессмертие бессмертием, но от меча Зельды оно меня не спасёт.

– Или от меча вашего брата, – подметил Заклинатель, на сей раз устроившийся в кресле у очага рядом с Мечницей, которая прихлёбывала из глиняной кружки забористое цвергское пиво. Странница удалилась в другую спальню – в последний раз Мастера видели, как она сидит на одной из кроватей, скрестив ноги, закрыв глаза. Бледное лицо её было таким отрешённым, что не оставалось сомнений: разум её отправился туда, где никому из братьев и сестёр её не догнать. Возможно, искал замок Зельды.

Возможно, просто решил отдохнуть от человеческого общества.

– Вряд ли. Во всяком случае, не сегодня.

– А когда?

– Когда он наиграется. Получит то, чего хочет.

– И чего же он хочет?

– Я догадываюсь. Но даже я не смогу сказать точно, пока он не объявит, что получил своё.

Иллюзионист сощурился, глядя на дверь, будто мог слышать, как за ней тихонько, с присвистом дышит Лив, – безмятежно, как дышит во сне самый обычный ребёнок, которому не нужно завтра отправляться туда, где едва ли место детям. Учитывая обстоятельства, Мастера не решились бы оставить средство связи с Палачом в предгорном трактире. Конечно, они могли позаботиться о её безопасности; конечно, девочке и без них мало что могло угрожать… но с этой мыслью нужно было сжиться.

Ни один из ныне живущих преемников Ликбера до сей поры дела с юными драконьими избранниками не имел. И свыкнуться с неуязвимостью Лив им было не так-то просто.

– Повторюсь, – произнёс Вермиллион, – но иногда мне кажется, что вы им восхищаетесь.

– Не восхищаюсь. Уже нет. – Фортэнья шелестела при ходьбе. Шорох шёлка напоминал шуршание листьев: так по осени они, медленно умирая, кружат в своём первом и последнем воздушном танце. – Но я до сих пор чувствую вину перед ним. И я помню, что он любил меня. А я любил его.

– Вину за что? – спросила Мечница цепко.

Арон посмотрел на неё словно бы изучающе. Хотя, казалось бы, что там ещё изучать?.. Всё, что хотел, амадэй мог увидеть в первый же момент их знакомства.

– Почему вы встали на сторону Шейлиреара? – спросил он затем. – Вы, которые всеми силами должны были бы защищать королевский род, восходящий к племяннику Ликбера?

– Топорный способ уйти от ответа, – поморщилась волшебница.

– Я не готов высказать ответ. Не сейчас, – просто ответил амадэй. – А это меня интересовало всегда, и вы, полагаю, к ответу готовы.

– Королю было плевать на страну, – вместо Мечницы ответил Заклинатель. – Ралендону Девятому. Последнему из Бьорков. Если вы думаете, что нам решение предать династию далось легко, вы ошибаетесь. Но когда место Первого Советника занял сумасшедший кровожадный ублюдок…

– Мы были на этой кухне, – произнесла волшебница, всё же ввязываясь в разговор. – Шестеро всегда знают, что творится во дворце. Это их обязанность: служить монарху.

– Служить монарху, чтобы убить его?

– К его убийству мы не имеем ни малейшего отношения, – заметил Иллюзионист ровно. – Даже заперли Школу на ночь, чтобы ни один ученик не участвовал в этом безумии.

– Но знали, что оно состоится. И пальцем не пошевелили, чтобы предотвратить убийство своего господина.

– Господина? – Голос Заклинателя мог бы разъесть ржавчину. – Ну да. Он и правда считал себя нашим господином. Держал нас за комнатных шавок, постоянно отрывал от работы, требовал безумных иллюзий на своих безумных празднествах, которые устраивал через день… и забывал, что мы не ярмарочные фокусники.

– Человек любил веселиться. Это не грех.

– Его веселье почти довело страну до гражданской войны! Одна свадьба принцессы чего стоит! За стенами дворца эпидемия, людей порой сжигают заживо, чтобы не дать заразе распространиться, оставшиеся в живых умирают от голода, – а в Альденвейтсе бал и свадебный ужин на шестьдесят шесть блюд! – Даже брюшко Заклинателя, хорошо видное под обтягивающей жилеткой, затряслось от возмущения. – Безумец, живший фантазиями. Ему было плевать, что его Первый Советник собственноручно пытает узников в застенках альденвейтской тюрьмы. Плевать, что даже в столице грабежи и убийства стали привычным делом. Плевать на ворующих герцогов и жирующих Князей, на назревающую войну… даже на то, что его дочь, наша будущая королева, зверь.

– Вы не могли знать, что Ленмариэль Бьорк будет зверем.