Карнавал лжи

– Она была зверем. Она была оборотнем. Тварью, у которой всё людское со временем вытеснили бы звериные инстинкты. Какой бы милой ни казалась вам девушка-оборотень, надо помнить, что в следующий миг она может обернуться монстром. Да, Мариэль казалась обычной, любила конфеты, платьица и танцы… но мы видели многих оборотней, Возлюбленный Богиней. Вспомни Харта Бьорка, который уступил место зверю и задрал собственного сына. – Заклинатель обрубал каждое слово, точно диктовал по учебнику нерушимый магический закон. – Если оборотни не отказываются от зверей внутри себя, если получают удовольствие от своего проклятия – результат всегда один. Рано или поздно они променивают человеческий разум на звериную шкуру, и случается непоправимое.

– А вам не приходило в голову, что напуганный волк может зарычать на кого-то от страха? – сказал Арон тихо. – Оскалиться, потому что он в ужасе, укусить, потому что в голове его творится хаос? Что где-то внутри этого волка прячется человек, и этого человека можно вернуть?

– Ликбер оставил нам…

– Я делал это.

Я возвращал человека оттуда, откуда, по-вашему, нет возврата. Этот человек пожертвовал разумом ради меня, ради моего спасения… и вернулся из-за грани – благодаря мне. Он любит ветер в своих крыльях и хруст снега под своими лапами, но это не заставляет его забыть о том, что он человек. И этому его научила мать… тоже оборотень. – Арон мельком улыбнулся. – Зверь, по-вашему.

– Из каждого правила бывают исключения, – отрезал Заклинатель, ничуть не смутившись.

– Как бы там ни было, самым бескровным выходом из ситуации оказался переворот. Как бы парадоксально это ни звучало, – сказал Иллюзионист. – Король и его приближённые губили страну. Мы знали Шейлиреара и знали, что из него выйдет правитель куда лучше нынешнего. Его сторонники готовили восстание и без нашего участия. И мы решили: почему бы и нет?

– Почему бы не отсидеться в стороне, пока простые смертные грызутся друг с другом? Почему бы не допустить резню во дворце?

– Ни один переворот не обходится без жертв, – произнесла Мечница жёстко.

– Женщины, старики, дети – жившие в том же дворце, убитые вместе со своим королём… действительно, почему нет. Главное, ваши руки чисты, да и Шейлиреара тоже. Он ведь тоже не участвовал в резне… лично. – Амадэй переводил взгляд с одного волшебника на другого. – Скажите, наследники Ликбера: вы ведь наблюдали за тем, что происходило в Альденвейтсе Кровеснежной ночью?

Стало слышно, как где-то внизу маятник напольных часов бьёт шесть часов утра.

В воцарившейся после этого тишине Мечница снова поднесла кружку к губам – и глоток прозвучал с театральной, комичной громкостью.

– Но ведь правитель из него действительно вышел хоть куда, – пожал плечами Иллюзионист.

– Пожалуй. – Амадэй посмотрел в окно, будто мог отсюда разглядеть Кестреля, отлеживавшегося в леске за Приграничным. Улыбнулся – скупой, странной улыбкой. – С этим не поспоришь.

Утро сыпало с медленно светлеющего неба снежную крупу.

День, в который им предстояло решить судьбу королевства, наступил.

Глава пятая. Конец маскарада

– И сколько нам придётся ждать, пока нам откроют? – вечером долгожданного нового дня нетерпеливо спросила Лив, пока внизу, под драконьим брюхом, уплывали во тьму заснеженные скалы.

– Надеюсь, недолго, – пожал плечами Иллюзионист, поправляя девочке капюшон.

– А самим войти никак?

– Пожалуй, хватит самодеятельности, – произнёс Арон.

Они летели мимо Дымчатого Пика, и Лив впервые поняла, насколько же он высок. Реши Кес долететь до вершины – зрелище походило бы на громадный торт, который кондитер засыпал сахарной пудрой и украсил крохотным, не больше ногтя, карамельным дракончиком. За время дороги небо успело сменить лазоревую юбку на вечернюю, усыпанную звёздами и украшенную двумя лунами разом. Лишь у самой кромки горизонта ещё светилась полоса, которой прощался с ними короткий зимний день.

Заснеженные горные леса внизу уползали назад с пугающей скоростью.

– Если нам откроют, – проговорил Иллюзионист, – и ваш брат об этом знает…

– Да, – голос Арона почти слился с шумом ветра. Ничто в повадках амадэя не выдавало напряжения, но это напряжение почти ощутимо искрилось в воздухе. – Сферы его влияния простёрлись далеко.

Они летели вперёд втроём. Остальные Мастера должны были перенестись сразу, как «авангард» прибудет в пункт назначения: Иллюзионисту поручили открыть портал оттуда, настроив проход на своё местоположение. Вермиллион с Лив заняли углубление между драконьими лопатками, Арон устроился чуть впереди, между шипами на шее. Волшебник хотел уступить лучшее место амадэю, но Лив заупрямилась: сидеть с Верми – так Лив уже беззастенчиво сокращала про себя невыносимо длинное Вермиллион – ей хотелось больше. На Арона после тайного побега из Школы девочка всё ещё немного злилась. Больше, чем на Верми, который, если подумать, тоже ей врал.