Карнавал лжи

…сколько раз Таша представляла себе эту встречу; сколько думала о ней, пока вместе с Норманами ехала из Фар-Лойла в Арпаген; и вот она состоялась, вот она, Таша, вышагивает рука об руку с королём – но столько всего предшествовало этой встрече, столько всего сломалось в ней за это время…

Дверь закрылась с раскатистым стуком. Их шаги звонким эхом отдавались от паркета: просторная комната почти пустовала. Бархатные гардины на окнах были уже задёрнуты, не впуская внутрь закатный свет, и Ташина тень вытянулась по полу, искажённая отблесками каминного пламени. У огня грелись два кресла; одно пустовало, а временный владелец другого, подперев рукой темноволосую голову, смотрел в противоположную двери сторону.

– Думаю, представлять вас друг другу не потребуется, – сказал Шейлиреар, подведя Ташу к столику, на котором поблескивали два бокала.

Сидевший в кресле повернул голову – и Таша почувствовала, как пол уходит у неё из-под ног.

– А, Ваше Высочество. – Когда Герланд улыбнулся ей, в зрачках его холодно сверкнули альвийские звёзды. – Позвольте поздравить… Миссию по спасению нашего скромного сообщества и мира заодно вы выполнили «на ура».

Таша попятилась: не понимая, отказываясь понимать, что это значит.

– Вы?..

– Всегда забавляла привычка людей спрашивать то очевидное, во что они не хотят поверить.

…всё, что она слышала от Джеми с Алексасом, всё, что не давало им покоя с лета, – всё вдруг сложилось в чёткую логичную картинку.

– Так это вы, – выдохнула Таша. – Вы предали «Тёмный венец»! Вы ослабили их защиту! Вы летом выдали их королю!

– Собственно, выдавать их было незачем. Его Величество и так все эти годы прекрасно знал, где они находятся. – Герланд поднял взгляд на короля. – Видишь ли, Шейлиреар подумал и решил, что оппозиция законной власти возникает всегда. И заговорщики – вместе с ней. Это явление столь же неизбежное, как то, что на бродячих псах селятся блохи. А раз так, почему бы самому не организовать общество заговорщиков? Дабы всегда знать, что планирует твой враг. Дабы сделать его настолько могущественным, чтобы он мог расправляться с себе подобными, подминая их под свой контроль.

– Нет, – прошептала Таша.

– Да, – безжалостно произнёс альв. – Я был в числе организаторов Венца. Создав тайное общество, я блестяще выполнил приказ того, кому оно противостояло. Думаю, ты с этим согласишься.

Таша отступила ещё на шаг: смятение, растерянность, непонимание и ужас подкашивали ноги, лишали способности мыслить хоть сколько-нибудь ясно.

– Вы были рыцарем моего дедушки!

– И получил огромное удовольствие от вести, что этого слюнтяя больше нет на свете.

– Вы клялись ему в верности!

– Клятвы людям для нас мало что значат.

– Вы спасли Джеми и Алексаса! Вы вынесли их на руках, вы воспитали…

– Позволительная слабость. Даже у меня случаются привязанности к вашему племени. Мальчики ничем не мешали нашему венценосному другу, а впоследствии ещё и здорово пригодились.

– Их же могли убить тогда, во время нападения на штаб-квартиру!

– Нет, не могли. Однако то, что Джеми сумел открыть портал, оказалось весьма кстати. Шейлиреар рассчитывал на это, но в противном случае ему бы пришлось выкручиваться самому, а это вызвало бы подозрения – хотя бы у самого мальчишки. Впрочем, всё прошло гладко.

Таша смолкла, хватая губами воздух.

Всё прошло гладко…

Штаб-квартира, сгоревшая так вовремя. Джеми, упавший ровно на её пути. Герланд, который обо всём знал, король, который кажется ей до боли знакомым…

…голос, который она впервые слышит наяву – не изменённым магией, не искажённым сюрреалистичной дымкой сна…

Тариша. Та-ри-ша. Таша.

Шейлиреар. Шей-ли-ре-ар.

Ли-ре-ар…

Богиня. И почему умные мысли всегда приходят в голову слишком поздно? Глупая, глупая, глупая девочка, своей рукой захлопнувшая собственную клетку…

Глядя в серые, очень светлые глаза короля, Таша сделала шаг назад. И ещё один.

…не так очевидно, как ты думаешь…

– Ты, – выдохнула она.

Дверной замок щёлкнул сам собой, отрезая путь к отступлению.

– Герланд, – не отводя взгляда, сказал Лиар, – кажется, наш разговор придётся завершить в следующий раз.

* * *

Камердинер Его Величества вышел из королевской спальни. Прибрал кое-что на столе, выровнял стопки бумаг, стряхнув невидимые пылинки. Поправил чёрные перчатки без пальцев, закрывавшие морщинистые руки.

Вскинув ладонь к лицу, принюхался и поморщился.

Сон-трава. Треклятая сон-трава, казалось, въелась в кожу. От навязчивого мутного запаха болела голова: он не оставлял старика ни днём, ни ночью.

Взглянув на запертую дверь, темневшую на противоположной стене кабинета, Альдрем покачал головой.

…он никогда не осуждал своего господина. Он был недостоин его осуждать. Он понимал это, как понимал его – всегда. Понимал и принимал: вот уже две с половиной сотни лет.

Именно поэтому он до сих пор жив.