Старый слуга не то чтобы очень ценил свою жизнь. Просто он настолько привык к ней, что расставаться с этой привычкой было бы немного жаль. Впрочем, нельзя сказать, чтобы должность его напрягала. Ему доставляло искреннее удовольствие иметь дело со столь великой личностью и столь изощрённым умом.
Девочку вот только жаль. Девочку, и её сестру, и мальчишек, которых во всё это ввязали…
Вздохнув, Альдрем направился к выходу из кабинета, а там – в свою комнату, где ждали его старое уютное кресло, плед и тёплый чайник.
…да, порой трудно было верить в это, но он всегда знал, что они ведут сражение не ради войны, а ради мира. Не ради смерти, а ради жизни. Не ради того, чтобы выжить, а ради того, чтобы счастливо жили другие: все, чьим хранителем когда-то назначили светлоглазого мальчишку, родившегося в очень тёмные времена.
Радость и проклятие – быть Возлюбленным Богиней. Служить ей и её творениям, пока бьётся сердце, которое будет биться вечно. И пусть порой кажется, что давно забыто всё, чему когда-то учили шестерых отчаянных детей, и всё хорошее и доброе давно погребено под коркой льда, забыто, разбито, растоптано, – нужно лишь помнить, что всё зло, которое кому-то причинили, в итоге обернётся благом.
Ведь амадэи – Возлюбленные Богиней. Посланники её, наместники и орудия.
А что ни делает Богиня, всё к лучшему…
Альв поднялся с кресла. Отвесив Таше насмешливый поклон, прошёл к зеркалу, висевшему на противоположном от неё конце комнаты, при его приближении ненадолго засветившемуся серебром, шагнул в него – и пропал.
Стекло тут же потухло, отражая то, как девушка пятится сквозь вязкую тьму запертой комнаты – пытаясь поверить своим глазам, своим ушам, своей догадке.
– Это ты, – повторила она. – Это всё время был ты…
– Я следил за Мариэль с тех пор, как она сбежала из дворца. – Лиар вторил её шагам. – Я видел, как она жила. Я видел, как росла ты.
– А потом понял, что я – Лори. – Таша ткнулась спиной в запертую дверь.
– Я отнял у тебя престол, для которого ты была рождена. Ты всегда рождалась для великих дел – не для того, чтобы тихо гнить в деревне. Но чтобы стать королевой, пешка должна пройти трудный путь. Прежде чем взойти на трон, принцесса обязана одержать победу над чудовищем. И у меня созрел план. Моя грандиозная игра. Моя последняя игра. – Он остановился в шаге от неё, вытянутыми руками упершись в стену по обе стороны от её лица. – Мне было жаль твою мать, но с ней живой ничего бы не вышло. Мне не было жаль твоего отчима, лишь чуточку печально за тебя, ведь ты любила этого недоумка… но ты должна была расти без отца.
– Я думала, что прошлым летом столкнулась с тремя разными силами и счастливо избежала всех трёх. Но это был ты. Ты один. Кеары, Венец, наёмники – все они подчинялись тебе: кому бы я ни попалась, в итоге я попала бы в твои руки…
– И наконец я вызвал тебя ко двору, и ты прибыла, и время нового этапа пришло.
– Ты допустил покушение на себя. Позволил исключить себя из жизни на всё это время, чтобы перенести Джеми и Алексаса в своё спящее тело. Чтобы в их облике спокойно делать то, что хочешь.
– Мой камердинер позаботился, чтобы моё тело не очнулось раньше времени. Даже если бы кто-то понял, что Альдрем постоянно даёт мне сон-траву, то ничего не смог бы возразить: её прописывал лекарь.
– И ты одним махом спас королевство и победил в вашей игре. Я в твоей власти, я отказалась от Арона, я прогнала его, я возненавидела его… – Глядя на него снизу вверх, Таша обхватила себя руками: беспомощным, неосознанным жестом защиты. – Почему? Почему он не сказал мне?
– Я мог бы сказать, что знание о всесилии врага лишь напугало бы тебя. Но придётся тебе смириться с тем, что у вашей семейной идиллии изначально был срок годности. – Бесцветное серебро его глаз было мягким и чуть насмешливым. – Арон знал, что рано или поздно я достану тебя. Чем больше он будет этому противиться, тем больше ты будешь страдать. Он отправил тебя ко мне, тем самым признав поражение; а знай ты, кто ждёт тебя в Арпагене, ему бы никак не удалось так просто выйти из игры. Он надеялся, правда, что я не сброшу маску и ты ни о чём не узнаешь… Я понимаю, чем он руководствовался. Но я решил иначе. – От спокойной доброжелательности его взгляда и голоса ей снова хотелось кричать. – Мастерам Арон тоже не мог открыть правду. Мастера любят своего мудрого короля, и если открыть им глаза, кто на самом деле сейчас ими правит… Они либо не поверят, либо поверят – и не захотят спасать ни меня, ни тебя. Если поверят, будет только хуже. Сейчас, когда Зельда готова выйти из тени, оставлять страну без правителя было бы безумием, и Арон прекрасно это понимает. Конечно, когда-нибудь он натравил бы их на меня, но пока…
– И теперь я помогла тебе избавиться от единственной угрозы твоему правлению…
Маски сброшены. Игра окончена.
Она не пыталась бежать. Бежать было некуда. Он сковал её по рукам и ногам надёжнее, чем любые путы. Её победой, её положением, её сестрой, её единственным другом.
Своим абсолютным неделимым всевластием.