Каролина: между дождем и градом. Финал

— Нет, нет, нет! — взмолилась я, закрывая лицо ладонями. — Только не надо рассказывать мне про секс с этим дедуганом! Я подобного не переживу!

Звонко рассмеявшись, та неодобрительно покачала головой, саркастично процедив:

— Кто бы говорил! Ты вообще видела Владимира? Да меня только от одного его вида в дрожь бросает! — обернувшись назад, та увидела моего мужчину и тут же отряхнулась. — Брр! Ты мне говоришь о ревности, а твой муж заставил Эрика выделить вам среди обслуживающего персонажа одних лишь женщин. Даже на поездку за платьями завтра я просила его лично, едва ли не на коленях.

— Он… — почесав затылок, я попыталась не выдать сестре всей тяжести своей жизни. — Сложный человек.

— Орлов не просто тяжелый человек, — накидывала та, заставляя съёжиться на месте, — после секундного общения с ним у меня чувство, будто я поле картошки перекопала! После этого ты мне говоришь об… — сестра вдруг замолчала, резко сжимая мое лицо и поворачивая к себе. Румянец на ее щеках сменился белизной. — Боги, ты плачешь!

— Перевариваю новость, что моя восемнадцатилетняя сестра влюблена в пятидесятилетнего деда, — засмеялась я, отчасти не солгав.

Соня долго вглядывалась в мои глаза, думая о чем-то своем, прежде чем прошептать совсем как взрослая:

— Помнишь, как мы просили милостыню на вокзале? Мне было холодно, страшно. Я хотела есть и постоянно плакала… Помнишь, что сказала мне тогда? — шмыгнув носом, я отрицательно мотнула головой, прикусив нижнюю губу до боли, лишь бы не удариться в истерику. — Что на каждый котелок найдется своя крышка. И однажды мы тоже будем счастливы.

— Я рада, что ты счастлива, — искренне прошептала я, отбросив дурные мысли. — Что бы ты ни выбрала, я всегда буду так близко, как смогу.

— Я хочу увидеть счастье и в твоих глазах, милая, — теплые губы коснулись моего лба, напитывая теплотой и силой изнутри, подобно подзарядке. — Я вижу, что Владимир любит тебя. Странно, ненормально и очень пугающе, но любит. Я не вынесла даже его взгляда, а ты стойкая. Ты всегда была самой сильной из нас, много перенесла, и мне не хочется, чтобы остаток жизни ты несла на себе этот крест.

— О чем ты? — в недоумении нахмурилась я.

— Настя и Вика, — робко улыбнулась Соня, — я поговорила с Эриком, и ему вообще не сложно перенять их расходы на себя.

— Но… — пыталась вставить свои пять копеек я.

— Думаешь, — перебила меня девушка импульсивно, — я не понимаю, зачем ты вышла замуж за Марка, а затем и Владимира? Хотела обеспечить нас, как могла. Каждый день я работала, как не в себя, чтобы отплатить тебе тем же!

— Соня, — утирая дорожки слез на ее лице, шептала я, — брось. Ты мне ничего не должна.

— И теперь, — резюмировала она, — я помогу тебе. Морально, деньгами… Всем! Мой любимый обещал помочь всем, чем только способен. А Эрик может все.

— Владимир не отпустил меня, — мягко улыбнулась я девушке. — К тому же с детьми. Брось рисковать своим счастьем и забудь обо мне.

Кратко обернувшись, девушка оценила, насколько далеко все еще мужчины, прежде чем серьезно ошарашить в самое сердце:

— Вы пробудете здесь неделю. Если ты скажешь мне, что хочешь уйти от Орлова, то я помогу. Просто пойми, что назад пути не будет, а мой муж, — она многозначительно вздернула бровь, давая понять, на какие жертвы готов ее жених ради любимой, — все сделает.

Ответа Соня в тот раз не ждала, а просто вскочила на ноги, потянув меня следом. Я было решила, что та собирается вернуться обратно, а она весело разбежалась и бросилась в море. Наши руки были скреплены, и я последовала за ней. Лишь когда тело окутала приятная прохладная вода, пришло осознание происходящему.

— Жизнь прекрасна, Каролина! — прокричала она, вскидывая руки вверх. — Спасибо тебе за мое счастье, но не пора ли теперь наслаждаться?

Сестра плеснула в меня водой, я не смогла сдержать улыбку, ответив ей тем же. Мы барахтались в прозрачной воде, все заботы остались позади, а после вдалеке послышался краткий восклик женщины, заплывшей слишком далеко.

— Что там? — развернувшись, испуганно вгляделась сестра в пучину.

Нервно сглотнув, я увидела то, чего ожидала лишь в самых ужасных кошмарах. Голос осел до краткого невнятного писка:

— Тигровая акула!

Девушка облегченно выдохнула, оглушая пространство звонким хохотом:

— Всего лишь? Она ведь безобидная!

— Соня, — в панике я попыталась схватить ее за одежду, но не успела. Та умело лавировала в сторону, — быстро вернись обратно.

— Наверняка, — бездумно девушка плыла прямиком к опасному хищнику, — малышка какая-то забрела.

— По-твоему, — в голове сквозила паника, — женщина кричала из-за ерунды?

— По незнанию! — поправила меня сестра, лишь на мгновение поворачиваясь, чтобы поманить меня за собой. — Идем, трусишка! В Германии я посещала кружки плаванья, теперь обожаю это дело.

— Во-первый, сомневаюсь, что ты защитила диссертацию по акулам! — рукой ухватившись за лестницу к суше, я пыталась угомонить резкую тошноту. Если инстинкт матери приказывал плыть за сестрой, организм вдруг начал сдаваться без боя. — Во-вторых, немедленно вернись, пока мы в полуметре подъёма.