Каролина: между дождем и градом. Финал

Не помня, как именно оказалась на коленях у Орлова, я не хотела этого знать. Мы было хорошо, когда его шершавая, горячая, словно раскаленная печь, ладонь скользила по моей коже властно и уверенно, прогревая до костей. Когда его пряный аромат кожи, с ненавязчивыми нотками цитруса и мяты, проникал мне в легкие, заставляя снова и снова затягиваться запахом, сводящим с ума рецепторы. Когда его язык проникал в меня, будто поршень, заставляя женское нутро сжиматься от желания и возбуждения. Когда его жесткий и бескомпромиссный голос шептал на ухо низко, бархатно, до одури пронзительно:

— На заднее сидение.

Это был приказ. Я ждала его тогда. В голове не было вопросов и желаний копаться внутри. «Ты там, где должна сейчас быть!» — твердо уверял меня внутренний голос. «Доверься ему!» — нашептывал покрывшийся розовой тиной мозг.

Кратко кивнув, я облизала пересохшие губы, и Орлов с рыком поднял меня, сжимая руками предплечья. Оттолкнувшись ногами от дверцы и подставки для бутылок, я сама не заметила, как уже сидела на заднем сидении авто Орлова.

Молчи и суетливо покинув салон авто, Владимир бесконечные секунды и бесчисленные биения сердца пересаживался назад, блокируя ручки и поднимая заслон между передними и задними сидениями.

— Так странно… — сорвалось с губ ровно в тот момент, когда Орлов оказался рядом.

— О чем ты? — бровь его вздернулась, взгляд поводьями скрутил меня по швам.

— Эта машина… — пальцы мои скользнули по нежной кожаной обивке, пахнущей Орловым и будучи пропитанной его энергетикой. — Она словно твое второе я. Олицетворение.

Я задыхалась, когда Орлов изучающе осматривал меня, почесывая небритый подбородок.

— Действительно, странно, — резюмировал он, а после сжал пятерней внутреннюю сторону бедра, потянув на себя. Скользя по сидению, я оказалась прижата к мужчине тесно и крепко. — Потому что на тебя ничего не похоже, Каролина. Ты уникальная.

Сотни мелких игл будто вонзились мне в легкие, перекрывая возможность дышать. Голова вспыхнула подобно бочке с тротилом. Кожа стала более наэлектризованной, нежели оголенные провода в луже.

Он толкнул меня ладонью в грудь, я повалилась назад. Медленно и неторопливо Орлов стягивал лоскуток за лоскутком, пока тело мое не осталось совсем обнаженным. Открытым для его изучающего взгляда.

— Нет, — новый приказ раздался, когда смущенная я закрыла грудь ладонью и пыталась свести ноги. Орлов закинул их себе на плечи, поцелуями медленно спускаясь вниз по коже с внутренней части бедра. — Ты очень красивая. Лежи смирно.

Прикусив изнутри щеку, я пыталась найти опору для рук, но не находила. Молча и томительно следила за тем, как лицо его зарывается в лобок, раздвигает складки. Влажный язык прошелся между ними, глаза мужчины закатились, а из горла вырвался невнятный хрип:

— Моя девочка…

Орлов доводил меня до пика, останавливаясь у самого края. Пальцы его сжимали ягодицы, мокрые волосы облепили лицо.

— Владимир, — взмолилась я, запуская когти в пряди, оттягивая их в сторону. Звериный оскал стал мне ответом. — Пожалуйста…

Я молила его о том, что не могло собраться внутри воедино. Прозвучать цельно и внятно. Внутри меня горело пламя, душа требовала разрядки. Словно издеваясь, Орлов кончиком указательного пальца очертил мои губы, шумно выдыхая на чувствительный клитор. Я задохнулась, когда пятерня сжала шею, а зубы сомкнулись на пульсирующей горошине.

— Пожалуйста… — мотаясь из стороны в сторону, я, будто в бреду, повторяла лишь одно слово, ставшие олицетворением меня в тот момент: — Пожалуйста…

Его поцелуи плавно поползли вверх, язык изучил сосок, щетина щекотала кожу. Когда губы сомкнулись на соске, меня пронзила молния, позвоночник прогнулся дугой. Я упустила момент, когда Орлов приспустил джинсы, одним резким уверенным движением наполняя меня изнутри собой.

— Нет, — рыкнул он, когда я закрыла глаза, откидывая голову назад. — Смотри на меня!

Каждый толчок отдавал внутри пульсирующим томлением. Каждый раз, когда член Орлова входил в меня, я умирала изнутри и рассыпалась на миллион мелких частиц. Ему не нужно было стараться, выбирать темп или находить более удобное место. Все это не имело значения, ведь самый яркий секс, оказывается, не имеет к этому никакого отношения.

Я смотрела на Орлова впритык, когда внутри подкрадывалась лавина. В черных глазах видела свое взмокшее тело и пламя, что искрило вокруг Владимира. Меня накрыло первой, а после сверху повалился мужчина, сжимая до одури пятую точку и рыча в ухо:

— Я люблю тебя, девочка…

Мы одевались молча, будто полчаса назад не произошло нечто совершенно феерическое в совершенно неожиданном и не предназначенном для этого месте. Ноги сводило не от боли, а от сладких, пьянящих воспоминай и не желая забыть этот момент.

Глубокой ночью я покинула салон, вдыхая морозный ночной воздух. Пустая аллея завлекла мое внимание, когда Владимир позади прошептал:

— До завтра, Каролина.

Во рту пересохло, а сердце набатом отдавало в ушах, когда внутренности сковал знакомый страх. «Тебе не пятнадцать, — ругал внутренний голос меня же, — не бойся быть отвергнутой!»