Карпо Соленик: «Решительно комический талант»

Об исполнении роли Фамусова вообще ничего не известно, кроме того, что это была одна из лучших ролей Соленика. О Соленике – Репетилове сохранилось только скупое упоминание Кульчицкого, отмечавшего, что в спектакле 16 мая 1840 года Соленик «в Репетилове чересчур спешил говорить», да и весь спектакль прошел неудачно[79].

Более подробными сведениями располагаем мы об игре Соленика в комедиях Гоголя. 27 августа 1843 года на харьковской сцене состоялось представление гоголевской «Женитьбы». Выбор был сделан бенефициантом, то есть самим Солеником. Позднее Соленик вновь выбрал «Женитьбу» для своего бенефиса, и харьковские рецензенты не преминули поставить ему это в заслугу. В 1844 году некто Т-ко писал: «Соленик избрал для бенефиса „Женитьбу“ Гоголя, и он не мог избрать ничего другого: он художник… Но вы видите, как бездарность избирает для себя Бабелину…»[80] Случалось, конечно, что пустые пьески выбирали для своего бенефиса не только «бездарности», но и сам Соленик, и харьковские рецензенты готовы были об этом забыть. И не без оснований: постановка «Женитьбы» с участием Соленика явилась большим событием культурной жизни Харькова.

В день премьеры 27 августа 1843 года Подколесина играл Бобров, который на этот раз старался избегать фарсов. Кочкаревым же был Соленик. «Быстрый, хлопотливый, рассыпая обильным потоком свои слова, он составлял резкий контраст с Бобровым», – отмечает Рымов.

Но Рымов высказывает ряд упреков своему любимому артисту. Во-первых, Соленик позволял себе изменять текст роли, что в таких пьесах, как «Женитьба», просто недопустимо. Во-вторых, он подчас придавал образу неверный оттенок. «Г. Соленик иногда сбивался на молодого повесу», в то время как «в его подвижности, хлопотливости должно бы быть поболее грубости, неуклюжести». Ведь Кочкарев – «это всесветный хлопотун, пройдоха; он во все вмешивается, за все хватается, со всеми знаком и все знает, кроме одного: из чего он за всех и каждого хлопочет»[81].

Особенность поведения Кочкарева получила в критике более подробное, а главное – определенно позитивное толкование – как художественное открытие. Эту мысль сформулировал Белинский: напомнив слова Кочкарева о том, что он не знает, из чего хлопочет («…А просто черт знает из чего! Поди ты, спроси иной раз человека, из чего он что-нибудь делает!»), критик заключает: «В этих словах – вся тайна характера Кочкарева». «Тайна характера» и вместе с тем – огромный шаг в констатации сложности, противоречивости, алогизма сознания и поведения[82]

. Можно предположить, что игра Соленика содействовала движению в этом направлении.

В целом критика (в частности Рымов) оценивала исполнение Солеником роли Кочкарева как крупную удачу артиста. Успех Соленика делила Ладина, создавшая яркий образ свахи Феклы Ивановны.

Ладина вообще превосходно исполняла такого рода роли. В мае 1842 года на сцене одного провинциального театра Ладина выступала вместе с Щепкиным в «Матросе», в роли Катерины. На этот раз рецензент подметил недостаток: «Ладина в роли Катерины была удивительно незаметна: роль не ее!»[83]

С 1843 года Ладина играла на сцене харьковского театра, и здесь-то вполне определился круг создаваемых ею характеров. Один из рецензентов писал: «Г-жа Ладина на роли комических старух, свах, кумушек и нянюшек – актриса с редким дарованием. Сколько мы припомним, то у г-жи Ладиной не было достойных соперниц. Явилась было какая-то Гусева с непременным намерением потягаться с нею, уничтожить ее… насмешила нас – за добра ума убралась в Калугу»[84].

Сам Щепкин восхищался игрой Ладиной. Пашков рассказывает, что однажды, когда после спектакля вызвали Щепкина, тот вывел с собой на сцену Ладину и «отрекомендовал ее публике самым лестным образом…»[85]

Там, где нужна была старушечья юркость, «трещоточный разговор», лукавство, Ладина была незаменима. Она играла пожилых русских женщин, нянюшек или свах так, будто бы сама всю жизнь была нянькой или свахой; только молодое лицо выдавало ее… Но самое главное – она играла без фарсов, достигая комического эффекта путем верного, глубокого раскрытия образа. Рымов подчеркивал, что ее отличает «умная, исполненная благородного комизма и наблюдательности игра»[86]

. В этом отношении комическая актриса Ладина была близка к Соленику.

В «Женитьбе» Соленик играл только Кочкарева, а в «Ревизоре» – Бобчинского, Хлестакова и Осина.

Впервые «Ревизор» был поставлен на харьковской сцене 16 сентября 1836 года – всего через пять месяцев после петербургской премьеры. Соленик играл Бобчинского.

Через год Соленик играл Хлестакова – роль, которую А.Н. Островский считал одной из самых трудных во всем комическом репертуаре, роль, которой при жизни автора «Ревизора» ни один из артистов обеих столиц не сумел овладеть вполне… И обидно, что скупые строки воспоминаний очень мало говорят об исполнении Солеником этой роли. Мы знаем только свидетельство Рымова, называвшего роль Хлестакова в числе самых крупных удач актера…