Картахена

Просто удивительно, как быстро плохие новости разрушают привычный ход событий. Гордые сестры поблекли в своих нарядах, похожих на аргентинские флаги, ходят медленнее и шушукаются по углам, фельдшер нагло раскладывает пасьянс в библиотеке, а Бранка не показывается на людях. Не прошло и двух часов с того завтрака, где адвокат объявил о закрытии отеля, а кажется, что здание принялось оседать и крошиться. Желтый ампирный фасад выглядит несвежим, а две подпирающие портик нимфы — напуганными.

Утром дождь начался еще до рассвета, я проснулся от жестяного стука воды по водостоку, подошел к окну и увидел незнакомую машину на паркинге, номера были иностранные: вместо привычного Sa, обозначающего провинцию Салерно, перед цифрами стояли буквы GR. Сначала я подумал, что в нашей богадельне появился старый эллин, но вскоре узнал, что это адвокат нового владельца, афинский пижон по фамилии Хасис, что, если я не ошибаюсь, означает конопля.

Он явился в столовую в семь утра, когда обслуга заканчивала завтрак — к девяти столы накрывают для постояльцев, — молча сел за свободный столик, поставил портфель на пол и поднял руку с растопыренными пальцами, чтобы на него посмотрели. На него посмотрели, и он заговорил.

Земля, на которой стоит отель, находится во владении моего клиента, сказал грек, а он не желает сохранять отель в прежнем виде, так что по окончании летнего сезона служащим будет выплачена компенсация — и до свидания. Мы намерены закрыть заведение.

После этих слов в столовой наступила такая тишина, что слышно было, как дождь барабанит по крыше террасы. Повар и поварята сидели за пустым столом, многозначительно глядя друг на друга, будто на картине Клятва Горациев, не помню чьей. Остальные молчали, опустив глаза.

Я смотрел в окно на струи воды, с шумом выплескивающиеся изо рта горгульи, в которой скрывается желоб водостока. Дождь в «Бриатико» всегда довольно шумный — здание построено так, что вода со всех карнизов падает на террасы, а оттуда по отводам, выдолбленным в плитке, уходит в землю.

— Теперь мне нужен человек, способный вести стенограмму, — сказал адвокат, выдержав паузу. — Наша беседа будет записана, и вам придется поставить свои подписи под текстом, таковы правила. Мне сказали, что у вас есть библиотекарь, который мне поможет, полагаю, он находится в этом зале?

— Это не он, а она, — фыркнул овощной мальчик, тыкая пальцем в сторону библиотекарши, которая сидела на скамейке у окна, накинув плед и подобрав под себя ноги. Вид у нее был простуженный и злой, на кончике носа горело розовое пятно. Вместо ответа она выпростала руку из пледа и показала адвокату маленький диктофон, тот поднял было брови, но согласно кивнул:

— В таком случае вам придется распечатать это, синьорина. Составьте список всех служащих и соберите их подписи до пяти вечера. Я должен приобщить документ к делу и передать копию владельцу земли!

Вот это по-гречески, подумал я, мужик еще не начал говорить, а уже заботится о том, чтобы каждое слово попало в историю. Что касается списка всех служащих, то я сам с интересом его почитаю. За то время, что я провел в этом Крокодилополе, мне не удалось услышать и половины имен, одни только прозвища и насмешливые клички.

— Владелец? — Пронзительный голос кастелянши оторвал меня от раздумий. — У этого отеля только один владелец, и он уже мертв!

— Когда хозяйка подписала контракт с покойным хозяином, — вмешался тосканец, — то сказала во всеуслышание, что делает это для того, чтобы ее сын Лука никогда не переступил порога «Бриатико». Ради этого она съехала жить на комариное болото. А теперь сын этого Луки будет управлять поместьем?

— Мой клиент не принадлежит к роду Диакопи, хотя происхождение в данном случае не имеет значения, — сказал адвокат, постукивая пальцем по столешнице. — Это другой человек, можете мне поверить.

— Здесь наверняка какая-то афера с завещанием! — Лицо кастелянши покрылось розовыми пятнами. — Кто этот другой

и где он прятался до сих пор?

Поглядев на нее, я подумал, что женщины в этом возрасте внушают мне страх, в них есть что-то кликушеское и провидческое одновременно. Я считал свою мать простушкой, пока ей не исполнилось пятьдесят — после этого она стала читать мои мысли, угадывать погоду на завтра и предсказывать падение правительств.

— Этого я не уполномочен раскрывать, — усмехнулся адвокат, — а почему имя владельца вас так волнует, господа? Разве не все равно, кто заплатит вам выходное пособие?

— Нет, не все равно, — подал голос один из докторов, и я удивленно обернулся.

Эти небожители вообще не ходят на собрания, для них богадельня только одно из мест на побережье, где они появляются по расписанию. Теперь они сидели все четверо в ряд, как будто их кто-то предупредил.

— Я, например, желаю знать, кому должен сказать спасибо за потерю работы… — Доктор не успел договорить, как сквозняк хлопнул дверью столовой, и стекла в широких рамах задребезжали.