Картинные девушки. Музы и художники: от Рафаэля до Пикассо

В доме молодожёнов не нашлось места для мастерской, поэтому Пабло пришлось снять ещё одну квартиру, расположенную этажом выше, точно такую же, – и обустроить там убежище для себя (и своего Минотавра, который временно притаился). Современники, бывавшие в гостях у Пикассо и Хохловой, говорили, что это были даже не две квартиры, а два отдельных мира, не имеющих между собой ничего общего. Пикассо был большой барахольщик, если не мшелоимец, он тащил в своё логово всё, что ему казалось интересным – корни деревьев, какие-то коробки, газеты, листья, кондитерские формочки для выпечки, гофрированный картон: это могло однажды пригодиться, не сегодня так завтра. В его мастерской всё было завалено посторонними предметами, тесно заставлено своими и чужими картинами, всюду пыль, паркет усыпан окурками… Фотограф Брассай, нередко гостивший в разных мастерских Пикассо, утверждал, что они были похожи на лавку старьёвщика. И он же писал в своих воспоминаниях следующее: «Мадам Пикассо никогда не поднималась в эту квартиру. Хозяин не приглашал сюда никого, за исключением нескольких друзей». Контраст между жилым помещением – вотчиной Ольги – и мастерской Пабло был, по мнению Брассая, разительным: «Внизу – просторная столовая со стоящим посередине раскладным круглым столом, сервировочным столиком и тумбочками по углам; белая гостиная; спальня с двумя медными кроватями. Всё чисто, прибрано, нигде не пылинки. Паркет и мебель тщательно натёрты и сверкают… <…> Ольга ревниво следила за тем, чтобы обстановка квартиры, которую она считала своими владениями, не несла на себе никакого отпечатка могучей личности Пабло».

Так часто бывает: отчаявшись переделать мужа в соответствии со своими представлениями о добре и зле (а Ольга отчаялась довольно-таки быстро), женщины проводят границу между «его» и своим миром, думая, что смогут таким образом сохранить любовь и взаимопонимание. Иногда это работает, но эффект не может длиться вечно. В первые годы совместной жизни Пабло всерьёз участвовал в игре, правила которой устанавливала Ольга. Он почувствовал вкус к красивым вещам, стал следить за одеждой, полюбил «вращаться в обществе». Брассай, впрочем, говорил, что Пикассо никогда не одевался кое-как, и даже утверждал, что в душе его «дремлет денди». В эпоху Ольги внимание к собственным нарядам, которое друзья называли мещанским, получило, так сказать, новое развитие: он во всём хотел соответствовать своей красавице-жене и к тому же безгранично баловал её. Хочет отдыхать в модном Биаррице? Пожалуйста. Требует машину с водителем, повара и горничную? Уже выполнено. Пикассо наслаждался новизной отношений, каких у него прежде не было: первая жена, первая аристократка, первая девственница в его жизни, Ольга стала к тому же матерью его первого ребёнка. Мальчик, названный Пауло, родился 4 февраля 1921 года. «Самое прекрасное произведение Пикассо», – так говорила о нём Ольга.

Малыш был очень похож на свою мать, и с годами это сходство не исчезло. Пикассо невероятно гордился своим первенцем и рисовал его с тем же упоением, что и Ольгу. Он делал отдельные портреты мальчика, писал его вместе с матерью и даже запечатлевал всю семью целиком. Стиль его не менялся – всё тот же старый добрый неоклассицизм, устраивающий Ольгу и удивляющий друзей. Пикассо согласился окрестить ребёнка (кстати, крёстной матерью мальчика стала небезызвестная Мизиа Серт). Он всё так же нежно заботился о Хохловой, и, когда Ольга тяжело заболела на отдыхе в Бретани, Пабло не отходил от неё ни на шаг. Деньги утекали рекой, но теперь он хорошо зарабатывал и мог позволить себе отдых на лучших курортах, костюмированные балы и тусовки в компании Скотта и Зельды Фицджеральдов. Ольга мечтала стать полноценной единицей в высшем свете, и Пабло её в этом поддерживал. Пожалуй, в те годы он ушёл от самого себя так далеко, как только мог…

Маленького Пауло в детстве изрядно баловали. Мать пыталась проявлять к нему строгость, как это принято в русских семьях, но Пикассо её в этом не поддерживал. Разный подход к воспитанию детей довольно часто приводит супругов к конфликтам, но в данном случае это лишь ухудшило ситуацию, и без того переставшую быть идиллической. Первые трещинки пошли ещё до рождения Пауло: друзья Пикассо решительно не признавали Хохлову, ведь она, по сути, разогнала давно сложившуюся вокруг него компанию, где никого не интересовали дорогой фарфор, модные платья и завтраки с представителями знати. Самому Пикассо к тому времени – шёл 1925 год – уже стали приедаться однообразные светские развлечения, а запреты, которые наложила Ольга на его творчество, по-настоящему тяготили художника. Хохлова же, чувствуя, что теряет любовь мужа, стала цепляться за него, постоянно плакала, ходила с недовольным лицом и по любому поводу предъявляла претензии…