Картинные девушки. Музы и художники: от Рафаэля до Пикассо

Конечно, Врубеля уже тогда оскорбляло неприятие критикой и публикой его работ, и даже Тенишевой не всегда удавалось утешить друга. На выставке русских и финляндских художников 1897–1898 годов, организованной Сергеем Дягилевым в музее училища Штиглица, было показано панно Врубеля «Утро» (1897, Русский музей), отвергнутое заказчиком. Желая поддержать мастера, Тенишева приобрела эту работу (в мемуарах она упоминается под другим названием – «Русалки») и тут же «получила ответочку» от художника Павла Щербова, опубликовавшего в журнале «Шут» убийственную карикатуру Княгиня там была представлена в образе туповатой покупательницы (по-крестьянски одетой, но с гордым аристократическим профилем, который никого не обманет), а Дягилев – в виде бессовестного торговца, всучивающего Тенишевой изрядно поношенное одеяло. Для тех, кто вдруг не понял, о чём речь, под карикатурой имелась подпись: «Брось, бабка, торговаться; сказано: одеяло – в рубель… Ведь я его не на свалке выгреб, а в больнице у Фрея выудил».

Жестокая выходка была сама по себе обидна, но ещё тяжелее княгиня переживала из-за того, как восприняли карикатуру Шура Бенуа и другие художники: они смеялись в голос, позабыв доброту Тенишевой, которую она проявляла к ним на протяжении многих лет.

Да, время всё расставило по своим местам, гений Врубеля и вкус Тенишевой оценили потомки, мы с вами… Но редкий художник утешается при жизни мыслью о загробной славе. Мария Клавдиевна разочаровалась в кружке Бенуа, остыла к Дягилеву, да и они теперь относились к ней прохладно. Когда княгиня (вновь при участии мужа, разумеется) поддерживала деньгами первые выпуски журнала «Мир искусства», ей казалось, что она имеет право хотя бы на минимальное участие в делах издания – может, по крайней мере, высказать своё мнение! Ведь она была не только меценатом, но и действительно знающим, разбирающимся в искусстве человеком, почти состоявшимся художником. Увы, мнение княгини никого не интересовало, «мирискусников» занимало лишь финансовое состояние Тенишевых. В конце концов Мария Клавдиевна отказалась от сотрудничества с журналом, чем окончательно расстроила отношения с Александром Бенуа, – и он отплатил ей за это в своих мемуарах.

К счастью, не со всеми художниками у Тенишевой складывались сложные отношения. Были и приятные исключения. Находились даже портреты княгини, которые пришлись ей по нраву! Правда, отношения с живописцами потом всё равно в большинстве случаев портились.

Вот, например, история с портретом Тенишевой кисти Валентина Серова (1898, Смоленский государственный музей-заповедник). Слово княгине: