Карты четырех царств.

Когда два окровавленных тела полностью скрылись под грудой камней, толпа пресытилась своей властью, временной и фальшивой. Из врат мудрости строем по двое вырвались молчаливые стражи с обнажёнными клинками — и в считанные мгновения создали тройное кольцо вокруг места казни. В свободный от камней возок бросили два тела, небрежно выдранные из-под завала. Накрыли мешковиной — и возок скрылся во вратах, и преступный внук рода Ан последний раз оказался там, куда так стремился войти, утоляя жажду знаний… Конечно, был проведен осмотр тел. Лекари подтвердили: казнённые необратимо мертвы.

В сумерках верховые вывезли за городскую стену тяжёлые мешки, промчались через долину, к заброшенному пересохшему колодцу. Там и упокоился наследник рода Ан — без почестей и даже наименьшего поминовения, даруемого и отступникам…

Когда верховые умчались, и пыль, поднятая копытами коней, осела, вервр порвал мешок, ящерицей взобрался по отвесным стенам колодца и выволок куль с бессознательным телом. Освободил казнённого. Примерился, бережно прикусил запястье бедолаги, собирая понимание состояния его здоровья. Затем Ан погладил нужную точку, исчерпывая действие «поцелуя смерти». В два коротких удара по грудине запустил сердце человека, промассировал его затылок, уши, кисти рук. Дождался первого слабого стона и всего дальнейшего, неизбежного: удивления, неверия, паники, благодарности, праведного гнева и ещё сотни людских способов доказать себе и окружающим, что жизнь продолжается, а ума и практичности в дурной голове как не было, так и нет.

— Я невиновен, — обиженно шептал Ан Эмин Умийя, пялясь в звёздное небо и не видя совершенно ничего. Он поморгал и попробовал ощупать руку спасителя, его плечо. — Меня напоили отваром трав, я не мог и слова сказать, но теперь…

— У них кончился отвар? Толпа научилась слушать оправдания и больше не любит кидать камни? Ты обрёл дар красноречия, равный дару составителя скрижалей? Сколько чудес!

— Нет, но я… но всё равно я должен подать прошение эмиру. Надо исправить чудовищную ошибку, пока не поздно. Всё дело в оросительных каналах на юге. Расчёт, отосланный во дворец, есть сплошная ложь. Он грозил бедой, ведь там нет воды! Если продолжить строить, весь край иссохнет, а заказ дан роду Иф, а они близки к семье Коби через…

— Твой дед был умнее. Он успел унести голову целой, даже и без моей помощи. Он прожил долгую жизнь на севере и воспитал интересного ученика, пусть Клог мне и враг, но без него было бы ещё хуже… Так, я сказал это? Я оговорился! Меня камнем саданули по затылку и я временно не в себе. В общем, оглохни и забудь, пока я не надумал вернуть тебя в колодец.

— Но я…

— Обязан мне жизнью, и, как благородный и благодарный идиот, исполнишь хотя бы одно пожелание. Да?

— Да, но…

— Предположим, я расслышал лишь смиренное «да». Вот несколько монет, держи. Переночуй здесь и утром выходи на дорогу, чтобы двигаться на север, всё время на север к морю, пока я не нагоню тебя.

— Вы слепы, сейчас ночь, и я пока плохо вижу после удара по голове и долгого голода. Я не запомню ваше лицо. А как вы найдёте меня? Как…

— Ты не умеешь выпутаться из своих бед, зачем же лезешь в чужие? Просто иди и трать монеты: лечись, отъедайся, отдыхай. Я появлюсь за спиной быстрее, чем деньги иссякнут, если ты бережлив.

— А вы… кто? — наконец задумался спасённый. — Вы правда знаете деда? Он… умер?

— Он был так добр, что позволил мне унаследовать родовое имя Ан. Увы, он скончался. Знал ли он, что своей щедростью дал тебе надежду выжить? Нет, но судьба в четвёртом царстве делает мир очень тесным. Я слышал такое от Тосэна, но не поверил. К счастью для тебя — зря…

Вервр напоследок ободряюще хлопнул спасённого по плечу, с наслаждением закинул голову и, опираясь о край колодца, отослал ввысь короткий, пронзительный вой. Вдали затявкали пустынные волки, унижаясь и обещая уступить дорогу. Ещё дальше, у стен города, обречённо смолчали псы, забились куда поглубже. Кони остолбенели, срезались на скаку, сбрасывая седоков — тех самых, что недавно оставили два трупа в колодце, гнить без надлежащего упокоения. Вервр рассмеялся, глубоко вдохнул ночь — и помчался сквозь остывающую духоту, сквозь шорохи и шелесты, скрипы и вздохи.

Ан быстро настиг стражей дворца мудрости: люди метались, ловили обезумевших коней. Отказавшись от соблазна покарать исполнителей, вервр выбрал лучшего скакуна и взвился в седло. Он стряхнул с одного стража плащ, у второго отнял саблю, у третьего — кошель. Город сразу стал ближе и гостеприимнее…

Вервр добрался ко вратам дворца мудрости, когда полночь огласил заунывный вопль мудреца, читающего с балкона зачин скрижали восьмой — об исчерпании прежнего дня и начале нового времени. Коня и плащ опознали, калитку безропотно открыли… чтобы забыться до утра тихим, темным обмороком. Вервр передал коня слугам. А сам заскользил по саду, принюхиваясь, облизываясь в предвкушении.