Касание Воды

Отряд продолжал идти сквозь набирающую силу метель. Тонкие стволы деревьев гнулись под натиском ветра, голые сухие ветви хлестали путников, проходящих по небольшому пролеску, а завешанное слоем вьющегося снега солнце едва проглядывало на небесах.

Чем дольше они шли, тем труднее лошадям было передвигаться. Копыта тонули в пучине рыхлого снега, достающего уже до их колен, а телега в один момент и вовсе застряла. Воины, идущие позади, столпились вокруг нее и даже общими усилиями не смогли сдвинуть повозку с места. Тогда маленькую девочку пересадили на коня к матери, а остальные вещи как могли раскидали по лошадям и двинулись дальше.

Северяне передвигались медленно, прорываясь, казалось, через пучины болот, а не сквозь мягкий осевший снег. Из-за метели путники не слышали друг друга и кричали что есть мочи, если им что-то могло понадобиться друг от друга.

— Говар! — крикнул конунг, обрушивая звон своего стального голоса на спутников, идущих позади.

Голосами сотни воинов его зов добрался до Говара.

Молодой мужчина с короткой бородой через некоторое время догнал Искрада.

— Езжай вперед и найди путь к Амарилизу. Дорогу совсем замело, мы заплутаем здесь до смерти.

Воин кивнул и пришпорил своего гнедого коня, который был здоровее и резвее остальных лошадей в отряде.

— Разобьем лагерь, Искрад? Прямо здесь? — спросила Эстарада, держащая девочку перед собой на коне, закутанную в запорошенное снегом одеяло. Лишь пучок черных волос с заснеженными кончиками виднелся из-под накидки.

— Нельзя, — молвил конунг. — Остановимся — умрем.

— Не остановимся — заморим лошадей и все равно погибнем, — отвечала женщина, придерживая одеяльце на лице девочки.

— Тогда остается только одно, Эстарада. Использовать магию.

— Невозможно! Они, — она повернула голову в сторону отряда, следующего за ними, — повесят меня на ближайшем дереве. Сначала я являюсь причиной войны, а потом при каждом удобном случае напоминаю им об этом. Их верности тоже есть предел, муж.

Искрад нахмурился.

— Не повесят. Я конунг. Эти люди не просто воины, они мои братья. Если нужно, мы своими же мечами и топорами отправим паладинов на тот свет. В конце концов ты спасешь всем нам жизни, применив магию, а это великое проклятие — на добро отвечать злом.

Буря поднималась. Один из меринов в конце цепочки из лошадей начал отставать — изрядно подгоняемый своим наездником, он сопротивлялся, мотал головой, размахивал хвостом и, перебирая копытами, еще глубже зарывал себя в сугроб, пока вовсе не утонул в непроглядном тумане снежной бури.

— Йорик отстал! — закричал кто-то позади. — Обождать надо!

— Нет времени! — отозвался конунг. — Умрем, если остановимся! Оставим отметины на деревьях, так он отыщет нас после того, как буря закончится! Вперед! Но!

Отряд двинулся дальше. Всадники останавливались через каждые пятьдесят саженей, один из них спешивался, прикрывая рукой лицо от навязчивых ледяных осколков, добирался до ближайшего дерева и вырезал на его коре символ, обозначающий направление, в котором двигался конунг с частью своей армии. Так они прошли еще несколько верст.

— Пора, Эстарада. Колдуй.

— Если я сделаю это, смерть придет за нами. Прошу, найди другой выход.

— Нет выхода. Говар ушел давно и уже, скорее всего, мертв! И если сейчас мы не предпримем ничего, то погибнем следом. — Он взял руку жены крепкой, но нежной хваткой и посмотрел своими большими глазами. — Девочка все, что у нас есть, жена. Мы должны ее сберечь. Если мы не остановим бурю сейчас, потом будет поздно.

Конунг сделал движение рукой, которое тут же подхватили позади, и отряд замедлил ход. Женщина, передав ребенка мужу, спустилась с коня и посмотрела на северян, внимательно глядевших в ее сторону.

— То, что вы увидите сейчас, я делаю во благо будущего наших владений! — закричала она, пуская голос против ветра и задыхаясь от холодного воздуха, забивающегося в легкие. — Вы ненавидите ее, и я понимаю почему. Но если я не воспользуюсь магией сейчас, мы все погибнем!

Мужчины неподвижно смотрели на женщину.

— Я ваш конунг! — выкрикнул Искрад, оборачиваясь к воинам на своем коне и накрывая огромной тенью жену, стоящую перед ним. — И я не вижу другого выхода, чтобы выжить, кроме как подчиниться воле Грома! Только магия, за которой охотится инквизиция и которую все вы презираете сейчас, может спасти наши жизни. Я клялся, что вы не будете свидетелями оной, и те, кто не хочет, чтобы я предал свою клятву, отвернитесь.

Северяне топтались на месте, не отвечая.

— Приступай, — произнес владыка, обращаясь к жене.

Эстарада еще раз взглянула на мужа. Она как бы смотрела в последний раз. Как бы просила прощения за все, что принесла или еще принесет в его жизнь. Затем устремила взгляд на небо, подняла руки и закрыла глаза.