Касьянов год

— Женщина и впрямь замечательная. Зовут Антуанетта Константиновна Биркина. В соку баба! Адрес — улица Рогнединская, дом два. Вам ее сюда доставить или сами к ней поедете?

— Сам поеду. Погляжу, как живет сочная женщина. И выясню, откуда у нее такие странные бумаги.

В последней фразе был скрытый смысл. Конверт обнаружил на квартире Биркиной Спиридон Федорович. Теперь выяснилось, что это был отвлекающий ход преступников. Не Асланов ли подбросил «кроки» крепости? Второпях нарисовав их на коленке. Надзиратель понял подтекст и усмехнулся:

— Желаю успеха. Другие приказания будут?

— Приказывать вам, Спиридон Федорович, я не имею права, — серьезно ответил питерец. — А просьба есть.

— Слушаю.

— Меня интересуют все случаи гибели людей, занимающихся строительными подрядами. Скажем, за последние пять лет.

— Что значит все случаи?

— То и значит. Выпал из окна, завалило обрушившейся стеной, убили грабители, повесился с горя…

— Жертвы преступлений тоже? — уточнил надзиратель.

— Да.

Киевлянин почесал в затылке:

— Долго придется в архиве сидеть.

— Уж будьте добры.

— Ладно, — вздохнул Асланов. — Но я правильно вас понял? Несчастные случаи с каменщиками или кровельщиками вас не интересуют?

— Нет. Только с хозяевами дела: владельцами земельного участка, решившими построить на нем дом, или подрядчиками, или поставщиками кирпича, леса, цемента, извести. Или с главой крупной влиятельной артели. А еще с банковскими служащими, занятыми ипотекой. Такими, как Афонасопуло.

Околоточный отправился выполнять просьбу-приказ. А Лыков поехал на Рогнединскую.

Антуанетта Биркина, судя по всему, была во вкусе таких людей, как Асланов. Смуглая, с большой грудью и чувственным ртом, немного вульгарная. Вдове на вид было лет тридцать. Большое количество косметики мешало определить возраст точнее.

— Антуанетта Константиновна, скажите, откуда в вашем доме взялся тот конверт?

— Оставил мой друг.

— Афонасопуло?

— Да.

Барыня ненатурально всхлипнула и сделала жест, будто смахивает слезу.

— Он часто у вас бумаги оставлял?

— Трудно сказать…

— Но вы подумайте и ответьте.

— По правде говоря, господин Лыков…

— Алексей Николаевич, к вашим услугам.

— …Алексей Николаевич, я не смотрела. У вас, мужчин, такие скучные бумаги всегда. Журналы мод со шляпками — другое дело. А у Платона Ивановича все акты, счета и эти… где земля нарисована.

— Географические карты? — удивился сыщик.

— Ах, нет. Чертежи.

— Планы земельных участков?

— Может, и так они называются. Я женщина неопытная, и притом беззащитная вдова.

Лыков понял, что имеет дело с хитрой бестией, которая ловко прикидывается дурочкой. И он ничего от нее не узнает.

— А точно конверт с бумагами оставил ваш друг? Не мог его кто-то подбросить? Или вложить туда несколько листов?

Биркина захлопала глазами:

— Кто?

— Вам виднее, Антуанетта Константиновна. Сюда много людей приходит?

— Какие же у меня могут быть люди? Вы на что намекаете? Что я неразборчивая и принимаю мужчин?

Сыщику пришлось откланяться.

Глава 11. Братья Корба

Питерец прогулялся по береговым террасам. Лето — не лучшее время для Киева. На Днепре проступают отмели, портящие всю картину. В аллеях городских садов скашивают траву для лошадей пожарных обозов. Пыль, духота, а когда проливаются дожди, делается неимоверно грязно.

Лыков не замечал этого, он думал. Хорошо, что удалось вернуть себе дознание. Но как его вести? Идей было немного. С исчезновением Бурвасера прервалась линия никольских головорезов. Есть два взаимоисключающих протокола, и оба подписаны покойным Созонтом Безшкурным. Для себя надворный советник решил, что правдив его протокол и никольские не убивали оценщика. Тогда кто?

Проделка с кроками Печерской крепости преступникам не удалась. Военные подняли на смех «шпионские» бумаги. Похоже, их сочиняли второпях и не успели придумать ничего получше. Когда состряпали? Как только поняли, что питерец не отступит от своей версии. И решили его оттереть, передав дознание глуповатому Новицкому. Асланов нарочно послал сыщика кататься на пароходе, чтобы к его возвращению дело уже оказалось у жандармов.

Два раза всплывали сомнительные документы. В первый раз это был паспорт убитого, найденный у «ивана». Во второй — конверт с подделкой. В обоих случаях находки сделал все тот же Спиридон Федорович. Очевидно, он их подбросил. Но доказать это невозможно. Ловкий надзиратель, у которого весь преступный Киев в кармане, играет против Лыкова. Значит, и вся сыскная часть тоже. Кроме честного Красовского, но его сослали куда подальше за помощь питерцу.

Как же тогда вести дознание? Полиция сует палки в колеса. Губернатор пишет на сыщика доносы. И дело не в начальстве, бог бы с ним. Поиском преступника занимаются Желязовский и Асланов, они-то и решают. Те люди, которые должны ловить убийцу, делают все наоборот.