Каждый день

Да, этим троим, явно нравится то, что сотворил Глен из меня. Что же, пусть так и будет, хоть какой–то след в истории оставлю. Если мне не суждено петь в рок–н–рольной группе, то хоть портрет из меня сделали. Иронично и крайне эгоистично звучит, но теперь в этой школе будет не четыре, а пять портретов: Джордж Вашингтон, Авраам Линкольн, Говард Холланей, Билла Клинтона и меня, Дэвида Хейли. Предпоследнего, скорее всего, снимут, этот приятный и хороший президент, думаю добрый человек, по его искренней улыбке это видно, но президенты тут не задерживаются. Кроме Вашингтона и Линкольна, они, как отцы основатели имеют право висеть долго.

Пока две подружки стояли возле рамки, Фрэнк, вежливо попрощавшись, ушел по своим делам. Девушки долго что–то обсуждали, появились две другие. Я их на дух не переношу. У вас когда–нибудь бывало, что первый раз увидели человека, а он вам сразу стал противен. Один раз увидели, только лишь однажды, даже узнать толком не успели, а чувство отторжения уже прочно вошло в ваше сознание. Вот это один из таких случаев. До того, как столкнуться с их разговором лично, я их не запоминал. Я вообще не запоминаю людей в школе, очень редко и то, по прозвищу, которое сам и давал.

– Чего это ты тут делаешь, а? Подруга? – спрашивает Лена.

– Любуемся хорошей работой… – с доброй улыбкой говорит Дебора.

Лена и Эмели подошли поближе, чтобы рассмотреть творение Глена. Тут, на самом месте, где обе стояли на своих каблуках, их охватило странное чувство. Лена тут же с легким отвращением стала рассматривать каждую деталь картины. Эмели же напротив, сделала максимально гордую гримасу на лице, какую обычно делал Мистер Браун, когда нас с группой слушал, и стала, оттопырив палец, просматривать холст.

– Что–то…он слишком мрачный… – говорит с поддельным раздражением Лена.

– Да…ты права, как–то…мрачновато! Он словно мертвого рисовал…это же ужас… – поддерживает подруга.

– Мертвого! – возмущенно подумал я. – Эй, какого черта!!!

– А мне нравится… – говорит, с воодушевлением глядя на портрет, говорит Анна Мария.

– Так…а мы вообще не за этим! Ты решила, с кем пойдешь на новогодний балл? – переводит тему Эмели.

– Да…правда… Между прочим, Уильям очень сильно жаждет тебя пригласить. Тем более, что он будет выступать с песней…или чем–то там. Вот оно как, а!

– Но…но…я…как то не думала…Ведь это мероприятие еще только через полтора месяца! – максимально тихо и не очень уверенно говорит Анна Мария. Если бы я умел читать мысли, то наверное я услышал бы там – опять они со своим парнем…достали…

– Да…но все это решается заранее, ты что, не в курсе! – поддергивает Лена.

– Точно–точно! И Уильям будет ждать твоего ответа…Но вряд ли долго! – дополняет и без того пустой диалог Эмели. – Все заранее, уже в начале декабря будут знать с кем и кого пригласить… Не упусти шанс!

– Вот пускай дальше и возжелает ее этот…эгоистичный и наглый остолоп… Милая нам пора! – Дебора берет инициативу в свои руки, перенаправляет Анну Марию и они вместе, временно, покидают место.

А между тем, многие преподаватели и родители с интересом наблюдают за висящим и нарисованным мною. Некоторые даже обсуждают, что–то указывают пальцем и даже чуть–чуть спорят. Можно сказать, что портрет и меня поражает, так четко и выразительно нарисовать не каждый может, у нас такого качества только репродукция портрета Холланея висит в кабинете истории. Думаю Глен и брал за основу портрет Говарда, уж больно стиль похожий, хоть и изображения зеркально отражены.

Глава VIII. Эффект портрета

Время. В этом слово огромное количество страхов, которые преследуют каждого человека, будь то богач с Уолл–стрит или самый бедный человек, живущий на улице. Это не важно, для времени все равны. Время может быть вашим другом и врагом одновременно, зависит от того, как вы к нему присмотритесь. У всего есть плюсы и минусы, смотря какое у нас настроение и каков угол, сквозь который мы посмотрим на ситуацию, которая с нами происходит. И хотя, все так просто выглядит, на практике, почему–то, все очень сложно. Вот сейчас я наблюдаю за работой времени, правда, в данный момент время, похоже, является моим не самым лучшим другом.

Популярность картины Глена не собирается падать, меня до сих пор не отпускает глубокое удивление. На втором месте по «посещаемости» стоит пейзаж с каким–то пляжем и особняком в ночное время, похоже, либо Флорида, либо Гавайи. Не знаю, на картине написано: «Ночной особняк с видом на морскую гладь». Я бы лучше назвал если честно…

– Великолепная работа!

– Хоть выглядит очень мрачно…но как это нарисовано!

– Словно обложка к какому–то роману Стивена Кинга!

Самые разнообразные фразы о картине проходящих мимо людей я слышал. Иногда, они глупые, но почти всегда положительные и одобрительные.

– Да перестаньте вы уже это мрачным называть…это классика! – комментирую я, всякий раз, когда картину называют мрачной.

Почему мрачно? Подумаешь, что позером служил немного немало мертвец, но это не значит, что картина мрачная.