Кэтскиллский орел

- Правильно. Так вот Сьюзен сказала ему, что нуждается в помощи, но не может обратиться ко мне, поэтому попросила приехать Хоука. Он приехал. Рассел Костиган поставил ему ловушку, и Хоука сцапали милл-риверские копы. Он убил человека, и его арестовали. Сьюзен прислала мне письмо. В нем говорилось: "Времени нет. Хоук сидит в тюрьме Милл-Ривер, Калифорния. Ты должен его вытащить. Мне самой нужна помощь.

Хоук все объяснит. Все очень плохо, но я тебя люблю". Я приехал, и мы совершили побег, затем отправились в дом к Расселу, то есть к его отцу, Джерри, в надежде найти там Сьюзен, но не нашли, зато узнали, что ее держат в каком-то охотничьем домике. Мы ушли оттуда, приехали сюда, и вот теперь мне, кроме всего прочего, нужно узнать, где же этот охотничий домик находится.

Доктор Хилльярд снова улыбнулась.

- "Хоук все объяснит", - повторила она. - У нее не возникло и тени сомнения в том, что вы приедете и высвободите его.

- Вам известно, где находится этот домик?

Сьюзен когда-нибудь о нем упоминала?

Доктор Хилльярд выпрямилась и сложила руки на коленях.

- С такой историей вы, разумеется, не можете пойти в полицию. Но, быть может, я могу?

- А куда именно? - спросил я. - Какую юрисдикцию предпочитаете? Если рассуждать логически, следует отправиться в полицейский департамент Милл-Ривер. Именно там жила Сьюзен. Но вся тамошняя полиция лежит в кармане Джерри Костигана. Они участвовали в засаде на Хоука.

Она слегка выпятила вперед нижнюю губу, глаза пристально изучали мое лицо.

- Охотничий домик находится в Каскадных горах, недалеко от Такомы, штат Вашингтон, в местечке Хрустальная Гора. Тамошняя полиция, если им сообщить о возможном похищении, может оказать помощь.

Я помчал головой.

- Может быть, Костиган и их тоже подчинил себе, - сказал я. - Ведь он хозяин, поэтому должен заставить слушаться всю округу. Не важно, кто в этой округе проживает.

Доктор Хилльярд кивнула.

- Кроме того, - продолжил я, - Сьюзен там не будет. Они ведь знают, что мы там появимся.

- Зачем же тогда лезть на рожон? - спросила врач.

- Нужно откуда-то начинать поиски.

Доктор Хилльярд кивнула. Мы посидели молча. В аквариуме бесшумно плавала рыба.

- Вы ничего не спрашиваете о Сьюзен, - удивилась доктор Хилльярд. Многие на вашем месте спросили бы.

- Все, о чем вы с ней гов9рили, касается только ее, - сказал я.

- А когда вы ее отыщете, что тогда?

- Тогда она станет свободной и сможет снова прийти сюда к вам и рассказывать все, что у нее накопилось, до тех пор, пока сама не сделает выбор, какой пожелает.

- А если этим выбором окажетесь не вы?

- Думаю, она выберет меня, но ставить это под контроль не хочу. Я могу лишь посодействовать тому, чтобы ее выбор был свободным.

- Все дело как раз в контроле, - сказала доктор Хилльярд. Это был не вопрос, не утверждение, а просто ее мнение.

- Судя по всему - да, - согласился я. - Мне кажется, я переусердствовал в том, чтобы держать ее под контролем, и теперь я стараюсь исправиться.

- Вы когда-нибудь проходили психотерапевтический курс, мистер Спенсер?

- Нет, но привык много думать.

- Разумеется, - улыбнулась доктор Хилльярд.

Рыбы медленно плавали в аквариуме. Доктор сидела неподвижно. Уходить мне не хотелось. Каждую неделю, а может быть, даже чаще, Сьюзен приходила сюда. Интересно, садилась ли она в это кресло или ложилась на кушетку? Нетнет. Она не могла лечь, конечно садилась в кресло. Сейчас передо мной находилась женщина, которая хорошо изучила ее. Она знала Сьюзен с такой стороны, о которой я и понятия не имел.

Не только я, но и все остальные. Эта женщина знала оашей совместной жизни. О наших отношениях. Об отношениях Сьюзен и Рассела.

Я сидел, сцепив пальцы рук за головой. Непроизвольно напряглись бицепсы. Я увидел, что доктор Хилльярд это заметила.

- Я думал о Сьюзен и Расселе Костигане, - объяснил я.

- Сьюзен, - сказала она, - выросла в такой семье и среди таких людей, которые из-за своих фобий обращались с ней как с вещью, - вещью, которая может чем-то их порадовать, сделать им приятное или нужное, дать им почувствовать себя взрослыми. Она не научилась относиться к себе уважительно, как к самостоятельной личности, привыкнув быть зависимой от других. Взрослея и узнавая мир, она осознавала это все четче и четче. Именно на этом был построен ее первый брак. Потом она стала учиться на психолога и потратила на это годы. В то самое время, как ее внутренний мир стал постепенно обретать форму, ваша настойчивость и потребность в Сьюзен показались ей разновидностью контроля. Ей необходимо было уехать.

- И Рассел ее спас, - съязвил я.

- Он спас ее от вас. Теперь вы спасете ее от него, - сказала доктор Хилльярд. - Я согласна с вами в том, что сделать это необходимо. Ее ситуация бессмысленна без полной свободы. От кого бы то ни было, от чьего бы то ни было влияния.

Было бы лучше, если бы она самостоятельно спаслась от него.

Доктор Хилльярд выждала несколько секунд, а затем посмотрела мне прямо в глаза. Пауза затягивалась. Наконец она проговорила: