Кевин Гарнетт. Азбука самого безбашенного игрока в истории НБА

Первый раз ты взял у меня интервью на драфте, сразу после того как я пожал руку комиссару и ушел со сцены в бейсболке «Ти-Вулвз» пятым пиком на драфте. Мой мозг все еще кипел, я даже толком не понимал, какие слова слетают у меня с языка, но ты, кажется, уловил это. В твоей манере разговора было что-то такое вкрадчивое и успокаивающее, что я раскрепостился. Ты не относился ко мне как к столбцу в статистической выкладке, как это делали другие репортеры. Ты отнесся ко мне как к девятнадцатилетнему пацану, который был одновременно в экстазе и ужасе. Ты расспрашивал о моих интересах помимо баскетбола, а когда я говорил, ты слушал.

Ты с гордостью делал свою работу, но никогда не относился к самому себе чересчур серьезно. Ты мог пошутить и мог принять шутку в свой адрес. И конечно, ты был свеж. У твоей свежести, впрочем, был свой неповторимый флер. Братьям это нравилось.

Твои сумасшедшие шмотки были твоим собственным изобретением. Твои клетчатые спортивные пиджаки конфликтовали с твоими брюками в тонкую полоску, а фиолетовые носки в горошек ненавидели твои краги кремового цвета. Я всегда высмеивал эти костюмы. Помню один вечер в Бостоне по ходу моего первого сезона в «Селтикс», когда ты брал у меня интервью после матча, в котором мы устроили «Никс» настоящую порку: 104:59.

«Говорю как есть, – сказал я, – нельзя просто взять какую-то вещь из 1970-х и попытаться вернуть ее в моду. Ретро – это образ».

«Ну, ты ведь пытаешься вернуть “Селтикс” былую славу», – сказал ты.

«И ты видишь, что это работает. А вот это, – говорю я, показывая на твой костюм, – нет».

Мое любимое интервью с тобой – черт, да они все были любимыми, но это занимает особое место, – случилось, когда я выходил из раздевалки после Матча Всех Звезд-2008 в Новом Орлеане. Я шел к своей тачке. Ты поймал меня и спросил, не уделю ли я тебе несколько секунд. На тебе был этот стремный розовато-красный костюм в клетку с таким же носовым платком, а еще красные туфли и красная рубашка в полоску. Камера была рядом, видео уже писалось. Я сразу перешел к делу.

«Послушай сюда, – сказал я, – я знаю, что трансляция заканчивается, но мне нужно десять-пятнадцать секунд, чтобы кое-что тебе сказать… доношу до тебя…»

Я хватаю пальцами один из лацканов этого убогого пиджака. Материал был качественный на ощупь. Искусная работа итальянских мастеров. От твоего наряда кровь текла из глаз, но дешевым он не был. Это, впрочем, не имело значения. Я должен был хорошенько тебя отделать.

«Послушай, Крэйг, я знаю, что ты никогда не надеваешь один костюм дважды. Я никогда не видел тебя в одном и том же наряде два раза. Везешь этот костюм домой и сжигаешь его…»

Я схватил лацкан еще крепче.

«Мне плевать, если это Versace…»

«Isaia», – ответил Крэйг.

«Плевать, – сказал я. – Берешь костюм и сжигаешь его, чтобы только зола осталась».

«И что, нельзя оставить вообще ничего?»

«Не-а. Ничего вообще. Чтобы, когда ты закончил, ты остался с голой жопой».

Когда мы там были, ты вел интервью профессионально. Ты понимал, что я был в ударе. Ты знал, что мы с тобой готовим особое блюдо для зрителей, что мы творим настоящее золото телевидения. Ты знал, что нужно подыгрывать и не перебивать. Но «голая жопа» тебя добила. Ты не смог удержаться от смешка.

«И ботинки тоже, – сказал я. – Сожги их. Не задавай вопросов. Просто сожги. И красные носки, которые люди не видят по телику. Возьми все это. Платок. Ремешок цвета лайма. И спали. Идет? Бензином. Керосином. Чем угодно».

Ты рассмеялся, Крэйг. Ты смеялся до слез. А позже я узнал, что ты действительно провел обряд сожжения.

Все это сказано с тем, чтобы напомнить: твой дух горит все так же ярко. Культура СМИ – настоящая выгребная яма. Но тебе каким-то образом удалось выйти из нее чистым, как санитарная служба.

Любовь, которую ты дарил нам, и любовь, которую мы возвращали тебе, никуда не денутся.

Adam Sandler / Адам Сэндлер

см. Uncut Gems

Flip Saunders / Флип Сондерс

Кевин МакХэйл уволил Флипа в феврале 2005-го. В тот момент мы шли 12–20. Лично я не видел в этом смысла. Флип был отличным тренером. Шестью годами ранее именно стратегические ходы Флипа помогли нам перевернуть команду и выдать два подряд сезона с 50 победами.