Хаос – это нормально

Двенадцатая песнь «Одиссеи». Ух ты! Чего только в ней нет. Во-первых, Одиссей и его товарищи проплывают мимо красоток сирен, которые своим сладкоголосым пением завораживают всех, кто приближается к ним. Хитроумный Одиссей воском залепляет уши своим спутникам. Однако он хочет послушать сирен, поэтому велит привязать его к мачте и строго приказывает своим товарищам ни за что не развязывать его, как бы он ни умолял их. Если это метафора, я думаю, что сирены олицетворяют раскованных женщин, которые соблазняют мужчин. (Как Ева Адама?)

Я не думаю, что я сирена. Когда я с Алексом, я едва могу сказать пару слов, не говоря уже о пении! Затем корабль Одиссея должен пройти между двумя смертельно опасными препятствиями. Первое – это Сцилла, ужасный монстр с двенадцатью ногами, шестью шеями и шестью головами и тремя рядами зубов в каждой голове. Сцилла пожирает людей, хватая их с кораблей. Другое препятствие – Харибда, водоворот, который засасывает целые корабли.

Корабль Одиссея не может проплыть, не приблизившись к одной из них, и он, наконец, решает рискнуть и проплыть рядом со Сциллой. Сцилла хватает с корабля Одиссея с полдесятка человек и пожирает их. Я думаю, что, по всей видимости, Сцилла и Харибда олицетворяют два трудных выбора, и вы должны из двух зол выбрать меньшее. Может быть так? Как вам моя теория?

Четверг, 26 июля

Ооо, мне предстоит завтра уехать из дома с этим безмозглым, пустоголовым Карлом Рэем.

Бет-Энн названивала весь день и без конца тарахтела о том, что ей невыносима разлука с ним и что я должна напоминать ему каждый день о ней, и только о ней, и так далее.

А мы с Алексом провели около четырёх часов в парке. Мы играли в теннис. Играть в теннис с Алексом гораздо веселее, чем с Бет-Энн.

Алекс всегда внимателен и говорит такие вещи, как «Отличная подача!» (о моей подаче, а не о своей; Бет-Энн говорила бы только о своей собственной) и «Ух, ты!» (когда я не успеваю отбить его подачу, что я время от времени делаю), и, судя по всему, он очень доволен игрой. Мы смеемся, когда один из нас «мажет» (Алекс говорит так, когда ты отбиваешь мячик и промахиваешься), тогда как с Бет-Энн приходится притворяться, будто ты не замечаешь, что она промахнулась, – а если «промажешь» ты, она фальшиво хмурится, как будто ей ужасно тебя жаль.

После игры мы были слишком потные, чтобы держаться за руки или что-то в этом роде, но по дороге домой он сказал, что будет часто думать обо мне, пока будет в отъезде, и я сказала (да, я сумела выдавить из себя несколько невнятных слов), что я буду в разлуке много думать о нём. Охх-ххх.

Есть ли такая вещь, как избыток счастья? Я чувствую себя немного виноватой, особенно когда таким людям, как миссис Фурц, скверно на душе. Кстати, о миссис Фурц. Самое странное событие произошло сегодня вечером. Сразу после ужина, до того как пришёл Алекс, к нам зашла миссис Фурц. Мои родители сидели за кухонным столом, я мыла посуду, и Карл Рэй водил носом в холодильнике.

В последнее время миссис Фурц выглядит ужасно. Держу пари, что за неделю она ни разу не причесалась, и на ней была старая толстовка, мешковатые брюки и старые поношенные туфли. Было видно, что она плакала. Она села за стол рядом с моими родителями и начала шмыгать носом.

Карл Рэй стоял и с жалобным выражением лица смотрел на миссис Фурц, а затем внезапно вышел из комнаты и примерно через две минуты спустился вниз с завернутым в бумажную салфетку свёртком. Он подошёл к миссис Фурц и протянул его ей. Она странно посмотрела на него, и Карл Рэй сказал:

– Это вам.

Затем вышел на улицу, сел в свою машину и укатил прочь!