Хищники

– Что случилось?– взволнованно спросила Ольга Арчиловна. И хотя слышимость была хорошая, она невольно подстроилась под капитана, который говорил неестественно громко, боясь, видимо, что его речь не разберут.

– Помните, мы ломали голову, кто говорит правду – Гай или Аделина? Ну, насчет карабина, который она якобы сдала?

– Помню. Ну и что?

– В двух словах… Знаете во дворе Аделины колодец?

– Знаю…

– Водичка в этом колодце какая-то особенная… Вкусная больно… У нас в Турунгайше все ходят к Аделине по воду… Так вот, приносит моя благоверная, Олимпиада Егоровна, воду из колодца Аделины, а в воде что-то вроде пятен… Машинное масло!… Я решил проверить, откуда это может быть.

Резвых замолчал.

– Арсений Николаевич, Арсений Николаевич,– закричала в трубку Дагурова, испугавшись, что их разъединили.

– Нашел я,– откликнулся Резвых.– Ружье нашел… В этом самом колодце… Но Аделина уверяет, что не она бросила.

– А кто? – невольно вырвалось у следователя.

– Не знаю. Не знаю пока… Я же говорю, к этому колодцу все ходили…

– Что вы предприняли?

– Сразу поехал в область… Отсюда и звоню… Только что из лаборатории судебных экспертиз. Эксперты установили, что из этого самого карабина и убит Авдонин.

– Я постараюсь вылететь сегодня. А вы срочно возвращайтесь в заповедник и не спускайте глаз с Аделины,– отдала распоряжение Дагурова.

Закончив разговор, она тут же бросилась собирать чемодан.

Поймав такси, Дагурова помчалась прямо в аэропорт, чтобы сдать билет и купить другой, на самый ближайший рейс. Сообщение участкового очень взволновало ее. И теперь она считала, что авдонинскими долларами могут заняться работники московского УБХСС. Ее же место в заповеднике.

Билет она обменяла с трудом. Однако улететь этим вечером ей не удалось. Рейс несколько раз переносили из-за погодных условий. Только утром их авиалайнер поднялся и взял курс на восток.

В то время когда старший следователь областной прокуратуры Ольга Арчиловна Дагурова подлетала к родному городу, в заповеднике Кедровом Нил Осетров шел со своего обхода на центральную усадьбу. Там у него была назначена встреча с Алексеем Варфоломеевичем.

В эти предвечерние часы тайга была необыкновенно хороша. Нил, впрочем, любил ее всегда. И в трескучий мороз, и в пору весеннего томления, и подернутую дымкой осенних дождей и туманов.

Но летом, когда она жила теплыми звуками и запахами, Нил особенно ощущал какую-то непонятную и щемящую общность с этими лиственницами, ильмами, ясенями, обвитыми лианами, с пышными взрывами папоротников, с великанами кедрами.

Лесник шел не быстро, прислушиваясь к сонному посвисту бурундуков, усталому зову изюбров, к коротким трелям дятлов.

За спиной болтался карабин, и его привычная тяжесть не мешала. Рекс бежал впереди. Изредка он останавливался и смотрел на хозяина с ленивым вопросом: «Может быть, поторопимся?» Торопиться не хотелось. Куда и зачем?

Нил перешел мостик через речку Апрельковую. Рекс задержался на его неровном настиле, зачем-то легонько тявкнул, недовольно глянул вниз.

«Наверное, рыба,– подумал лесник.– Или выдра».

Он протопал по нагретому лугу, заросшему высокой, до пояса, травой. В лицо потянуло прохладой большой воды, запахом ила. Это с озера Нур-Гоол. Река огибала озеро как ожерелье, не соединяясь с его водами.

На Нур-Гооле красовались лотосы. Сами собой возникли строки: «Лиловый лотос шлет тебе прощальный, овеянный легендами поклон…» Нил вошел в кусты орешника. Синеватая рябь огромного блюдца Нур-Гоола мелькала сквозь их темную листву. По холодной лазури двигалась лодка, исчезала за орешником и появлялась вновь.

Рекс сделал стойку. Чуть ли не из-под ног выпорхнула кукушка и низом полетела в лиственник.

– Проворонил? – подмигнул овчарке Нил.– Какой из тебя охотник? Узнают лайки – засме…

Осетров не договорил. Внезапно оттуда, с озера, донесся женский крик. Так кричат от испуга, от боли, от ужаса. Круша гибкие хлесткие ветви, Нил бросился вперед. Рекс тоже рванулся, как выпущенная из лука стрела. Выскочив на открытое место, почти к самому берегу, Нил увидел: на лодке происходит что-то неладное. Правда, лодка была далеко, на самой середине озера, возле острова, но его глаз, глаз солдата-пограничника, сумел разглядеть две человеческие фигуры, которые, казалось, переплелись в борьбе. Напоминавшая отсюда скорлупку лодка качалась, готовая вот-вот перевернуться.

– По-мо-гите! – снова долетел с озера женский крик.

Осетров увидел, что человек в плаще на лодке несколько раз махнул веслом над головой. И тут же в воду плюхнулась вторая фигура. Лодка стала быстро удаляться к противоположному берегу.

– Спасите…– раздалось над водой, но теперь уже слабо.

Осетров скомандовал Рексу перехватить человека в лодке, не пускать его на берег. На ходу Нил сбросил куртку, сапоги и карабин.

Рекс заметался, не понимая, что нужно хозяину. Но когда Нил показал ему на удаляющуюся лодку и обвел рукой берег, пес, словно разгадав замысел, помчался по темно-зеленой дуге, окаймляющей озеро.