Хищники

— Ну да! — недовольно воскликнула девушка. — Зачем мне ему говорить это. Эдгар Евгеньевич еще раньше сказал Родиону… Так вот, когда он стал такое рассказывать, мы поспорили. Я не верю, что это так… А если бездарная? Все равно получит главную роль, став любовницей режиссера?

Ольга Арчиловна невольно улыбнулась.

— А что, я не права? — вскинула Марина голову. — Родион смеется, говорит, что поэтому у нас и хороших актрис наперечет… Все это гадко и пошло! Ну если думаешь так, то и молчи. Держи при себе…

— Авдонин был при этом разговоре?

— Нет. По-моему, он, знаете, так к Уралову не очень благоволил. Они знакомые давно, но близкими друзьями не были… А в тот раз встретились в аэропорту. Уралов летел на БАМ выступать с бригадой артистов… Эдгар Евгеньевич сказал, если будет, мол, время, заезжай в Кедровый. Просто ради вежливости… А Родион и прикатил. Понравилось ему здесь. Еще бы, все его приглашают, угощают. Живой киноартист! И попьянствовать можно на дармовщину…

Марина закрыла коробку с подарками Осетрова.

— Ничего с собой не возьмете? — кивнула на коробку Дагурова. — В Москве любят всякие редкости…

— Просто некуда, — пожала плечами Марина. — Да и не знаю, где там буду жить… — Она задумалась о чем-то и продолжала: — Так хочется побывать в Центральном Доме работников искусств. А Дом киноактера. Дом кино!.. Эдгар Евгеньевич обещал мне все показать, познакомить с интересными людьми. «Звездами»… Да и во ВГИКе многих знал…

— Обещал помочь с поступлением? — уточнила следователь.

— Да… — смутилась Марина. — Вы не подумайте, что я хочу пролезть по блату… Но все-таки лучше, когда знаешь обстановку, требования…

— А Осетрову вы об этом говорили?

Девушка кивнула.

— Как он прореагировал на то, что Авдонин взялся помочь? — спросила Дагурова.

— Никак. Просто сказал, что счастливым можно быть и здесь…

— Скажите. Марина, Нил никогда не высказывал в адрес Авдонина чего-нибудь оскорбительного, не грозился?

Вопрос этот был одним из главных, и Ольга Арчиловна долго готовилась, чтобы задать его. И кажется, это было самое удобное время.

— Я понимаю, для чего это вам нужно, — ответила девушка спокойно. — И знаю, что от этого зависит многое… Так, Ольга Арчиловна? Действительно, зависит?

Дагурова поняла: девочку она недооценила, та умеет определить главное.

— Вы как в этом анекдоте: что лучше — хороший диагноз или правильный, — сказала следователь с улыбкой. — Поймите, нужна правда! Всем. И вам и мне. И, если хотите, больше всего Нилу.

— Ну если я буду его топить, какая ему польза?

— Слово не то, девочка… — покачала головой следователь. — Я ведь тоже не собираюсь его топить… Ложь — плохой помощник ему. Она все равно вылезет. Хоть самый кончик, а выглянет… Диагноз должен быть поставлен не только правильно, но и вовремя.

— Нет, никаких угроз я не слышала, — сказала Марина твердо. — И высказываний в адрес Эдгара Евгеньевича тоже… Но Нил его не любил…

— В чем это выражалось?

— Понимаете, это трудно объяснить… Недомолвки, само выражение лица, когда при Ниле заговаривали об Авдонине… Нил даже не бывал в Турунгайше, если знал, что Эдгар Евгеньевич здесь… В этом характер Нила… Вам понятно, о чем я говорю?

— Разумеется. Да, кстати, позавчера, когда произошла вся эта история, Осетрову было известно, что Авдонин в заповеднике?

— Не знаю…

— Вы ему не говорили?

— А зачем? Я ведь не маленькая, Ольга Арчиловна. Говорить с Нилом об Эдгаре Евгеньевиче — значит обидеть его… Нил мой друг, что бы там ни было. — Марина даже с каким-то вызовом посмотрела на следователя.

— Как получилось, что вы с Осетровым оказались в том месте, когда по распадку шел Авдонин?

— Это случайность! Честное слово, случайность! — горячо воскликнула девушка, хрустнув пальцами. — У нас с Нилом… Ну, словом, это было прощание… Нил говорил: у него предчувствие — мы больше никогда не встретимся… Вернее, уже не будем друзьями. Что я забуду о нем… Он никогда в жизни не уедет из тайги, а я — из Москвы… И мы шли с ним, шли… Было очень грустно. Так хотелось плакать. И в Москву хочется, и тут… Потому что папа и Нил. Эти деревья, близкие, родные до каждого листочка. Меня ведь отец привез сюда совсем маленькой. Так привыкла! А как буду жить без Турунгайша? — Она в отчаянии развела руками.

— Это понятно, — сказала Ольга Арчиловна. — Каждому человеку дорого детство… Ну что ж, Мариночка, не буду больше отнимать у вас время, — сказала Ольга Арчиловна. — Вам столько надо еще сделать…

— Да, прямо не знаю, что куда складывать, — охотно согласилась прекратить беседу Чижик.

— Еще пять минут. Надо оформить протокол…

— Значит, это был допрос? — удивилась девушка. Ольга Арчиловна кивнула. — И вы все-все запишете?

— Нет, только то, что нужно для дела, — успокоила Чижика следователь.

Когда Дагурова прощалась с Мариной, в коридоре послышались шаги. Первой в комнату вбежала лохматая большая собака с остро торчащими ушами и умными глазами. Она остановилась и, казалось, с удивлением посмотрела на постороннего человека.

— Место, Султан! — приказала Марина. — Не бойтесь, Ольга Арчиловна, он не тронет.

Тут вошел Федор Лукич.