Хищники

А взять хотя бы случай, когда они накануне свадьбы ехали с Виталием на такси. Инспектор ГАИ за какое-то действительное или мнимое нарушение взял с водителя трешку, не выписав, разумеется, квитанцию. Об этом шофер рассказал, надеясь, видимо, на сочувствие и хотя бы частичную компенсацию. И Дагурова, старший следователь прокуратуры области, никак не прореагировала на этот факт беззакония.

Что, опять проявление «слепоглухонемоты»?

Ольга Арчиловна припомнила слова, сказанные кем-то из более опытных ее товарищей — студентов в университете: «Ничего, и тебя обломает жизнь…»

— Неужели и впрямь обломала? — неожиданно для себя вслух произнесла Дагурова.

— Вы о чем? — удивился капитан.

— Так… Все «слепоглухонемота»… — усмехнулась следователь.

«Нет, — решительно подумала она. — Если я это понимаю, значит, не все потеряно… Кудряшов, тот считает и даже уверен, что поступает как надо. Он хроник, болезнь в самой запущенной стадии. Кудряшов не должен, не имеет права оставаться на первом обходе». И Дагурова решила не оставлять без наказания «художества» Груздева. Она понимала: начинать с того, что возбудить уголовное дело прямо здесь против Груздева, нелепо, ибо в его действиях нет состава преступления. Но и терпеть нельзя подобных типов, да еще на руководящей должности!.. Три дня отдыха на служебной машине! Помимо этого — сорвать с работы фельдшерицу… Налицо злоупотребление служебным положением. Груздев должен ответить за это в дисциплинарном порядке. По глубокому убеждению Дагуровой, облисполком обязан рассмотреть вопрос о его освобождении от должности. Именно о снятии.

Ольга хотела тут же написать представление в облисполком о поведении заведующего отделом здравоохранения. Но, поразмыслив, все-таки отложила это на завтра. После того, как проведет допрос…

Они вернулись к разговору о Кудряшове. Следователь спросила капитана, давно ли тот работает в заповеднике.

— Третий год, — ответил Арсений Николаевич.

— А до него кто был на первом обходе?

— Осетров. Но тому рот не заткнешь. Поэтому Гай быстренько и перевел его на шестой…

— Понятно, — кивнула следователь. — А еще раньше, когда Нил был в армии?

— Аделина.

— Лесником? — удивилась Ольга Арчиловна.

— И неплохо, говорят, справлялась. Никого не боялась — ни людей, ни зверей. По тайге без всякого ружья…

— Вот, значит, что, — задумалась Дагурова. — Да, насчет Аделины… Марина, дочь Федора Лукича, недвусмысленно заявила мне: эта женщина якобы имела какие-то виды на Авдонина. И вообще, мол, мужчинам голову кружит…

— Аделька-то? — в свою очередь, удивился Резвых. — По-моему, Чижик того, вклепалась…[9] Я, считай, почти три года тут, а не замечал за Аделиной такого. Конечно, мог и не заметить чего. Но ведь людей в заповеднике раз, два и обчелся. И кто как себя ведет — видно. Непременно бы всплыло. Но я все-таки поспрашиваю. Может, и впрямь нет дыма без огня…

— Это вопрос деликатный, — подчеркнула Ольга Арчиловна. — Если Марина действительно что-то напутала, не хотелось бы выставлять Аделину в глазах людей в нехорошем свете.

— Вы уж будьте спокойны, — сказал капитан. — Я аккуратненько. Попробую через Олимпиаду Егоровну. Женщинам о таких делах говорить сподручнее. — Заметив, что Дагурова посмотрела на часы, он спросил: — У вас еще что-нибудь срочное на сегодня?

— Да нет… Хотела заглянуть к Сократову.

Поднимаясь на крыльцо дома орнитолога, Дагурова услышала странные звуки. Словно кто-то усилил шумы тайги. Доносилась дробная трель дятла, кукушка отсчитывал кому-то года.

Ольга Арчиловна постучала. Звуки прекратились, и в дверях показался Юрий Васильевич.

Когда она вошла в комнату, все поняла: на столе стоял магнитофон, а рядом аккуратные стопки кассет с лентой.

— Справку я вам подготовил, — сказал Сократов.

Дагурова тут же ознакомилась с ней. Погода в Турунгайше вечером в воскресенье, когда убили Авдонина, стояла ясная, температура воздуха 16 градусов по Цельсию, ветер — полтора метра в секунду…

Ольга Арчиловна спросила: где ребятишки?

— Особое задание, — улыбнулся орнитолог. — Ходят с фотоаппаратом…

— Синюю птицу хотят сфотографировать?

— Если удастся получить еще один снимок, я действительно буду счастлив. — Сократов посмотрел на знакомую Дагуровой фотографию на стене и заключил — Ладно, одна есть, мне поверят… А вот голоса ее для своей фонотеки я так и не смог записать. Если бы вы знали, как нежно и мелодично она поет! Мне показалось, я ее уже выследил с магнитофоном, настроил микрофон. Затаился, жду… А тут — выстрелы. — Орнитолог криво усмехнулся. — Птица улетела, конечно. И сколько я потом…

— Подождите, подождите, какие выстрелы! — встрепенулась следователь.

— Ну те самые, думаю… Когда Авдонина убили…

— Значит, вы их слышали?

— Ну да!

— А сколько выстрелов, можете вспомнить?

— Так это можно подсчитать… Запись-то осталась.

— Неужели? — обрадовалась Дагурова. — Что же вы молчали?!

— Да как-то разговора об этом не заходило, — смутился Юрий Васильевич.