Хмурые будни холодной войны. Ее солдаты, прорабы и невольные участники

Преобразования в министерстве госбезопасности начала 1950-х гг. свидетельствуют о новой партийно-государственной линии, которая должна была по замыслу Сталина переориентировать на более репрессивный курс деятельность советских спецслужб. В этой связи арест министра госбезопасности СССР генерал-полковника Абакумова В.С. в июле 1951 г. можно считать началом крупных кадровых перестановок, а затем и реорганизаций в МГБ СССР. Письмо Сталину от рядового следователя следчасти по особо важным делам МГБ СССР подполковника Рюмина М.Д. о якобы имеющем место на Лубянке сокрытии данных о вражеском заговоре врачей-сионистов стало сигналом для продолжительных и глубоких перемен в отечественных спецслужбах. Последовавший за этим арест министра и еще двадцати высокопоставленных сотрудников МГБ привел к широкомасштабным проверкам и чисткам аппарата госбезопасности в центре и на местах. Июльское (1951 г.) Постановление ЦК ВКП(б) «О неблагополучном положении в МГБ», а затем и закрытое письмо ЦК КПСС в адрес первичных партийных организаций констатировали неудовлетворительную деятельность министерства госбезопасности СССР по реализации внутриполитического курса сталинского руководства³

. Сразу же было принято решение ЦК партии созвать в июле 1951 г. совещание руководящих работников органов МГБ СССР, на котором от имени Сталина и ЦК ВКП(б) было поручено выступить второму человеку в партийно-правительственной иерархии – Маленкову Г.М. В ситуации, когда руководители МГБ СССР оказались «вражеской группой», будущий преемник вождя призвал чекистов сплотиться вокруг Коллегии МГБ СССР и руководствоваться в своей работе партийными установками, повышая руководящую роль партии. «Коллегия должна стать в МГБ сплоченным руководящим коллективом коммунистов, поставленных партией на особо доверенную работу в органы госбезопасности, коллективом, ответственным перед ЦК партии и Правительством за работу МГБ». Далее Маленков Г.М. в своей речи обозначил политические приоритеты в деятельности органов госбезопасности. «Партийная дисциплина, – особо подчеркнул он, – должна стать на деле выше ведомственной дисциплины. Прочная повседневная связь с партийными органами, обеспечение подлинного руководства со стороны партийных органов является важнейшим условием успехов в работе органов МГБ. Это надо понять по существу и не допускать, чтобы ведомственное начало господствовало в работе того или иного органа МГБ»⁴

.

По выражению бывшего заместителя министра госбезопасности СССР Гоглидзе С.А., «установилось определенное представление, что чекисты потеряли доверие партии и правительства, и что прежде всего товарищ Сталин считал, что большая группа работников МГБ утратила политическое чутье, и что среди чекистов было много карьеристов, шкурников, бездельников…»⁵

.

После ареста руководителей МГБ СССР в июле 1951 г. Сталин стал осуществлять не только концептуальное руководство основным силовым ведомством, но и, по существу, ведать непосредственным управлением министерства госбезопасности. Порой он даже начинал выполнять функции министра МГБ, решая за него вопросы о возбуждении следственных дел и корректируя протоколы допросов арестованных, инструктируя следователей и непосредственных руководителей отдельных подразделений. Назначенный после ареста Абакумова В.С. новый министр госбезопасности Игнатьев С.Д. вынужден был уже по ходу вникать в решение задач, поставленных Сталиным, делая все в точности как он прикажет и докладывая ему о выполнении. Бывший партаппаратчик, не имеющий опыта оперативной работы, Игнатьев С.Д. был вызван в октябре 1951 г. на дачу к Сталину в г. Сочи и озадачен «со всей политической остротой подойти к выявлению и разоблачению вражеской группы врачей и вскрыть ее корни», а также провести обновление кадров за счет привлечения в органы госбезопасности партийных функционеров. «Имейте в виду, – говорил Сталин Игнатьеву С.Д., – старым работникам МГБ я не очень доверяю»⁶

. После того как в октябре 1951 г. старший следователь Рюмин М.Д. написал второе письмо Сталину, в котором указал на «неблагополучное» положение уже в оперативной работе МГБ, Сталин распорядился арестовать еще ряд ответственных руководящих работников министерства госбезопасности СССР, в их числе генерал-лейтенанта Райхмана Л.Ф., генерал-майора Питовранова Е.П., генерал-майора Шубнякова Ф.Г., генерал-майора Эйтингона Н.И. и других. После чего подполковник Рюмин М.Д. с должности старшего следователя был назначен на должность заместителя министра госбезопасности СССР (одновременно возглавляя следственную часть по особо важным делам МГБ СССР). Увольнения и аресты прокатились по всему центральному аппарату МГБ и периферийным подразделениям. По существу, началось избиение кадров. За период с июля 1951 г. по июль 1952 г. были освобождены от руководящей работы в органах МГБ «как не справившиеся» более полутора тысяч человек, уволено всего около трех тысяч человек, из них 287 человек по номенклатуре ЦК ВКП(б), то есть самые ответственные работники советских спецслужб⁷.