Холодный ветер, строптивая вода

Было еще светло, я вышла из домика, когда лекарство подсохло, села на берегу реки и задумалась. В памяти всплывали разные эпизоды. Вдруг вспомнилось знакомство с Генрихом. Как он меня пугал тогда! А теперь… С ним было очень спокойно. Даже спокойнее, чем наедине с собой.

Услышав шаги короля, я не повернулась в его сторону. Но когда он присел рядом, слегка улыбнулась.

– О чем думаешь? – спросил Генрих.

Над водой летали стрекозы с фиолетовыми крыльями. Еле заметно колыхались водоросли. По поверхности воды бегали, как конькобежцы по льду, водомерки. Иногда лениво выныривали рыбы, то ли чтобы глотнуть воздуха, то ли чтобы попытаться ухватить суетящихся водяных клопов.

– О тебе, – призналась я, не поворачиваясь к королю.

– Вот как? С чего вдруг? – поинтересовался он.

– Ты сегодня очень хорошо поступил со мной. А я не знаю, от отвращения или по благородству.

– Отвращения? Ты серьезно думаешь, что я не вижу, что ты одна из самых красивых девушек, которые когда-либо пытались меня соблазнить? Но ты делала это в бреду. Я был бы свиньей, если бы купился.

– Значит, по благородству. Генрих, – повернулась я к нему, – а ты вообще любил когда-нибудь?

Лицо короля оставалось непроницаемым, только в уголках глаз вдруг появились морщинки. Он опустил голову, провел рукой по траве, пропуская между пальцев.

– Может, и любил. Может, и люблю. Только тебе это зачем?

– Ну… не знаю. Мы о многом умалчиваем, но обо мне ты знаешь: я стремлюсь к жениху. А ты?

– А я мужчина этого мира и, как ты полагаешь, готов увлечься любой девушкой, чтобы забыть о ней на следующий день.

Король бросил на меня хитрый взгляд.

– Ну, нет, про тебя я уже так не думаю. Но все-таки… Неужели ты не влюблялся?

Генрих молча повернулся к воде, его ладонь продолжала гладить траву, но взгляд устремился куда-то очень далеко.

– Я влюбился только однажды. Но она не отвечала мне взаимностью. Может, поэтому и полюбил… Это ведь безопасно, любить кого-то, кто принадлежит другому человеку.

– Не отвечала тебе? Королю? – удивилась я.

– Представь себе, – усмехнулся Генрих в бороду.

– Она любила своего мужа?

– Да. И возможно, она будет счастлива с ним. А я не знаю, полюблю ли еще когда-нибудь так сильно.

Он опустил голову. Я молчала, потрясенная историей. Несчастная любовь… Вот, значит, как. Сколько же праха и пепла в душе у короля, если стольких любимых он потерял… Конечно, ему тяжело открыться чувствам и эмоциям. Он привык держать их в себе.

– Знаешь, – сказала я, чтобы немного утешить его, – может, она разочаруется в муже, поймет, что он ее не любит, и ответит тебе взаимностью…

– Нет, – покачал головой Генрих. – Это невозможно. Она уже не вернется ко мне.

– Вряд ли ты однолюб, Генрих, просто еще не встретил другую девушку, которая увлечет тебя не меньше, чем та. Ты легко забудешь о первой любви, когда появится другая, – попробовала я зайти с другой стороны.

– Вот, значит, какого ты обо мне мнения? Можно просто поменять одного человека на другого, как меняют напиток в кубке… Но нет. Это не так. Или ты так же легко готова отказаться от своего жениха, если сможешь вернуться?

– Нет, не готова, но… это другое. Ты мужчина, все равно однажды захочешь отношений с девушкой, полюбишь, забудешь о той. Вы скорее забываете о несчастливой любви, чем женщины. Вы более… полигамны. От того более склонны к изменам. Это в вашей природе. Вам хочется больше женщин, а нам иногда достаточно одного мужчины, если мы с ним чувствуем себя любимыми и защищенными. Это вроде как основа инстинкта размножения, – добавила я и почему-то покраснела.

– Интересно как у тебя получается… – Генрих немного помолчал, обдумывая мои слова, потом медленно поднял на меня взгляд. – Если мужчины так примитивны, что следуют животному зову размножения, то они так же следовали бы и остальным инстинктам. Например, если мне вдруг не понравится, как на тебя посмотрит принц Измира, я подойду и врежу ему в нос. Следуя инстинкту отстаивания своей территории, к примеру. А тебя, следуя инстинкту, могу взять, не спрашивая твоего мнения. Но мы уже давно не животные. Мужчины, так же как и женщины, имеют право выбирать, с кем быть, и если они выбирают быть с одной женщиной – это их сознательный выбор. Я не только животное, часть природы. Я еще и человек. Разумное существо, которое способно контролировать свои инстинкты. Ты понимаешь? И может действовать исходя из внутренних ценностей. Если для меня ценностью будет сохранять отношения с любимой женщиной, даже если рядом будет красавица, и к тому же легкодоступная, меня это не прельстит.

– Но… – хотела было возразить я, однако потом кивнула, осознав его правоту. – Понимаю.

– А вот мне любопытно, что удерживает тебя согласно этой теории. Ведь такая упрямая вера в скотство мужчин дает тебе что-то хорошее, в чем ты находишь утешение.

Генрих внимательно посмотрел на меня, давая понять, что ждет ответа.

Меня как кипятком ошпарило от осознания мудрости его замечания.