Холодный ветер, строптивая вода

И главный вопрос: смогу ли? И существует ли выход из положения без потери короля и королевы?

Мы приближались к выходу из ущелья. Мое сердце то замирало, то пускалось вскачь. Попасть в плен к Рахману в случае необходимости вместо короля. А дальше… Я надеялась, что Генрих примет правильные для Франкии решения, а не бросится вызволять меня.

«Генрих, Генрих, Генрих…» – слышалось в каждом ударе сердца.

Я никогда не прощу себе, если не смогу спасти жизнь короля.

Руки в теплых перчатках все равно заледенели, и я стала сжимать и разжимать пальцы, стараясь согреться. На мне было синее платье из теплой шерсти под цвет глаз и накидка из серебристого меха. Всю дорогу я с надеждой поглядывала на вечернее небо: может, пойдет дождь? Тучи на небе были, но не тяжелые. Возможно, по эту сторону гор дождя вообще не бывает.

Меня нагнал капитан Уилкор.

– Действуем по плану? – спросил он.

Я кивнула. Я знала, что мой личный план им не понравится, но выбрала путь без сомнений. А потому держала его при себе. Им я озвучила другой. Идеальный. Но ведь все могло пойти не так в любой момент. Я не была уверена, что смогу долго и точно управлять водой. Оставалось только молить богов, чтобы они не отказали мне в силе.

Когда мы вышли из ущелья, биение моего сердца резко остановилось.

Вокруг нас, повсюду, где только хватало взора, до горизонта, стояли войска с красными глазами в прорезях шлемов.

Рахман находился на возвышении, у его ног на коленях стоял Генрих со связанными за спиной руками. А рядом был палач с мечом.

Я сделала медленный вдох, почувствовала, как расширяется грудная клетка, и затем медленный выдох. Сердце билось неспокойно и испуганно. Но я слушала теперь только ритм своего дыхания.

Боги, молю вас. Спасите моего короля.

Наконец со всех сторон раздался голос Рахмана:

– Вас слишком много.

Я засмеялась.

– Это всего лишь отряд, который прислал мой отец Франкии. Альбионцы не соглашались отпустить меня сюда одну. Они защищают свою королеву. И потом… нас не так много, как вас.

– Вы готовы сдаться?

– Да, – сказала я.

– Нет! – крикнул король.

Он как будто постарел на много лет. Уверена, что Генрих, увидев войска Рахмана, понял то же самое, что и я. Нам оставалось лишь сражаться до последнего, чтобы умереть с честью. Не более того.

– Тогда подойдите и вручите мне договор, – велел Рахман.

Я спешилась. Сжала в руке договор, который никто не подписал, и пошла медленно навстречу Рахману. Я шла и чувствовала, как магия поднимается жаркой волной от копчика, позвонок за позвонком, до самого затылка, как расходится в стороны, по рукам и ногам. Я шла и дышала, готовясь к удару.

Не доходя до Рахмана, я разжала пальцы, и бумаги упали на покрытую пеплом землю. Я закрыла глаза на мгновение, а когда открыла, то повсюду увидела воду.

Капитан Уилкор, для которого брошенные бумаги стали сигналом, кинулся со своими людьми в бой. Едва лошади пустились вскачь, как земля по моей воле покрылась коркой льда. Даже в выжженной земле оставалась влага. Воздух тоже конденсировался, повинуясь моим движениям. Рахман громовым голосом приказал своим войскам идти в атаку. Войска бросились друг на друга, но его люди не были готовы ко льду. И повалились в кучу, скользя на замороженной земле. Задние ряды слепо перли вперед, повинуясь приказу, а передние оказывались затоптанными. Копыта животных скользили. А мое войско было подковано на шипы, лошади не мчались на полосу льда, а лишь вступили на нее и начали сражение, прорываясь к королю.

Я увидела, как Рахман отдает приказ палачу.

Вокруг короля по моей воле вырос толстый ледяной каркас, а палач, сделав шаг, поскользнулся и упал. Рахман метнул в меня огонь, но воздух был полон воды – и пламя погасло, не долетев.

И тут полил сильный дождь. Это скучились облака над нами. И я обрушила ледяные наконечники стрел на Рахмана и его войско. Ему пришлось отступить от эшафота, его войска дрогнули, начали беспорядочное отступление, повинуясь, видимо, мыслям хозяина.

– Я все равно одержу победу! – горячим дыханием налетел на меня его вопль.

Возможно, Рахман. Но не сейчас. Во мне бушевала неведомая до того мощь водяной магии. Тело вибрировало от той силы, которая проходила через меня. Я дышала, направляла, и вода послушно превращалась то в лед, то в пар, обжигая противника, то в капли…

Пока ледяные стрелы отгоняли прочь Рахмана и его войско, я бросилась к эшафоту. Растопив защиту над королем, я достала из-за пояса кинжал и разрезала веревки на его руках. А потом не выдержала, обняла:

– Живой, ты живой…

Меня трясло от радости и переизбытка магии, но Генрих вдруг больно схватил меня за руки и откатился вместе со мной в сторону. На то место, где мы только что находились, палач обрушил удар меча.

Генрих оттолкнул меня от себя, вскочил и, когда палач замахнулся, чтобы ударить его мечом, бросился к нему, перехватил его руки, вывернул меч и ударил тяжелым набалдашником в лицо палача. Тот рухнул на эшафот, обливаясь кровью.

Генрих отдышался, переложил меч в руке, повернулся, подошел и навис надо мной грозной тенью.

– Что я велел вам, Эллен? – строго спросил он.