Я любила весну в нашем городе: всюду ручьи, лужи, свежесть и какое-то особенное голубое небо. Вот я бегу по лужам в новеньких красных резиновых сапожках, размахиваю школьным портфелем и смеюсь. Мальчишки пускают в лужах кораблики, сделанные из спичечных коробков, и им тоже уютно и весело. Какие были простые радости в Советском Союзе! Все бы отдала за них. Все-все-все».
Наш класс переписывался с такими же учениками из южной республики. Мы посылали им наши сочинения – «Кем я хочу стать, когда вырасту», «Почему я горжусь своим краем» и «О чем я мечтаю». В ответ нам писали о хлопке, винограде, оросительных каналах, всегда солнечном небе, изобилии фруктов, осликах, тюбетейках, национальных халатах, мудрых дедушках и мечте стать бахчеводом, хлопкоробом или учителем. Мы завидовали нашим советским ребятам с далекого юга.
Говорили друг другу: вот это жизнь – всегда тепло, абрикосы валяются прямо на земле под деревьями, всюду виноград, дыни и купание в каналах с прозрачной, быстро бегущей водой. А что у нас? Тоже неплохо: могучие леса, шишки, медведи, белки, сугробы, морозы, серебряные сосульки, а над всем этим месяц висит, как подкова. Прямо вот так мы и строчили из года в год. Понятно, что мы ничего не знали о жизни в южных республиках – что там происходит в действительности, а ребята в тюбетейках ничего не знали о наших краях. Школьные сочинения – это и есть СССР: бумага, а на ней мечты, сказки и иллюзии.
В нашем городе мы жили почти в Средневековье. Это – об уровне быта. Деревянные дома давно состарились, потемнели и подурнели и своим видом вызывали только тоску. Радоваться, глядя на них, могли лишь сумасшедшие. Такими же были заборы и дороги. Канализация и водопровод имелись только в госучреждениях вроде городской администрации и больницы. Все помещения отапливались дровами. А посуду мыли так: наливали в таз воды, окунали туда тарелки, чашки, терли тряпкой, вынимали и сушили. Посуда всегда оставалась жирной. О моющих средствах не слышали, использовали хозяйственное мыло. Воду после мытья посуды выплескивали в канаву возле дома, прямо как в каком-нибудь десятом веке.
Вместо туалета во всех домах была обычная выгребная яма. Вместо туалетной бумаги – нарезанные газеты. Запахи уборной – примета моего советского детства. Мне казалось, что эти запахи повсюду. Они до сих пор мне снятся. Это мой советский кошмар – отсутствие современных бытовых условий в век техники, электроники и полетов в космос.
Летом женщины с нашей улицы шли полоскать белье на пруд, там же купались мальчишки. Там же мылись шоферы грузовиков. Выскочат из кабины с мочалкой и мылом, окунуться, намылятся – и снова в пруд. Потом посидят на берегу, выкурят папиросу и уезжают. А женщины все ходят и ходят полоскать. И вот обычная сцена из детства: мама сажает нас с братом за стол, вычесывает гребнем вшей, а затем моет головы керосином.
В магазинах на полках стояли лишь консервы, хлеб и крупы. А также табак, сахар и чай. И самые простые конфеты. Тортов и пирожных никогда не было. Мяса, колбасы, сосисок, свежей рыбы никогда не завозили.
Молоко продавали только утром. А сливочное масло можно было купить только в конце месяца. Поэтому все готовили на столовом жире. Яиц в продаже не было вовсе, и даже яичного порошка.
Обычная еда в каждом доме – картошка, каша и макароны, щи пустые или иногда с тушенкой. На сладкое хлеб с вареньем. Свежих овощей с осени по лето не бывало, только соленые, маринованные. Изжога – самое частое слово. Говорили: «Изжога замучила». Столовую соду в пачках покупали впрок, она спасала от изжоги. Рецепт простой: половину чайной ложки соды развести в половине стакана воды. Все понимали, что кислота подступает к горлу из-за плохой, однообразной еды. Но люди думали, что в СССР все так живут, кроме москвичей. Мой отец говорил: «В Москве хорошее снабжение. Еще бы, ведь там правительство! У них там все по-другому». А в наших краях у всех взрослых были плохие зубы. У многих еще молодых людей во рту, как у стареньких старичков – одни пеньки. И кожа была плохая, часто попадались люди с фурункулами.