Хорошо и плохо было жить в СССР. Книга первая

И вот, когда мы с мамой понесли корыто, наши соседки вдруг уставились на мою маму и сделали недовольные гримасы. «Это что за конь в пальто приходил, Наташечка? – спросила Тетя Оля. – Твой ухажер? Нехорошо. Непорядок. Поэтому вот что: не вздумай устраивать здесь дом свиданий. Поняла? Не позволю. А то еще начнут ходить сюда всякие сомнительные личности… И вещи будут пропадать. А у нас тут старые люди болеют, страдают, мучаются и в покое нуждаются. Понятно? Делай выводы, милая. Соблюдай порядок и всеобщее уважение».

После этих слов – «всеобщее уважение», мама рассмеялась. Мы поставили корыто на пол. Мамочка уперла руки в бока. «Ну и ну, – сказала она. – Держите ее, девчонки, а то она сейчас лопнет от зависти. Ты, Оленька, не завидуй, так как это нехорошо. Таблеток выпей каких-нибудь успокаивающих. Книжку почитай мудрую. В музей сходи, в картинную галерею. Выспись как следует. Со скакалочкой попрыгай. И полегчает!»

Я, конечно, не понимал этих странных речей взрослых. Ведь мы, дети, никогда не изъяснялись так сложно. Однако я их запомнил. И потом, повзрослев, я догадался, какой они имели смысл. Моя мама разговаривала с тетей Олей на том языке, который был этой женщине понятнее всего. Мама не давала себя в обиду и заявляла о своем праве действовать самостоятельно. Тетю Олю это взбесило, она покраснела, потом побледнела. «Ну, мы еще посмотрим, кто тут правила устанавливает!» – воскликнула она и удалилась к себе, откуда тут же донеслись ее громкие упреки.

Через день мамочка уехала, и я, как всегда, остался в нашей семье за старшего. Утром я пришел в кухню – варить себе и брату рисовую молочную кашу. Мы ели кашу каждый день, по полной суповой тарелке, добавляя сливочное масло и ложку варенья. И делили на двоих большую сдобную булку. Так нам наказала мама, чтобы мы росли крепкими и здоровыми. И вот в кухне меня окружили наши соседки – тетя Оля, тетя Света и тетя Алена. «Ну, хватит, – вдруг сказала тетя Света, обращаясь ко мне. – Довольно вашей семейке сидеть у нас на шее. Пора и честь знать. Ты про график дежурств слышал? Чего моргаешь, как кукла? А ну, Оля, объясни этому пистолету, какая у них задолженность по уборке общей территории».

Тетя Оля курила и пускала дым мне в лицо. Она была очень недовольна. «Вот! – выкрикнула она, ткнув пальцем в стену, где висел листок с фамилиями и датами. – Это график. Что тут написано? Что твоя мамуля, эта разъездная дамочка, обязана убираться в кухне, в ванной-туалете и в общем коридоре. И согласно этому документу все должны трудиться одинаково. А что происходит в действительности? Твоя мама один раз в месяц хватает тряпку и елозит тут пять минут, в то время как мы работаем по два часа и на совесть. Она грязь разводит, твоя мамуля, а мы после нее переделываем. Но больше этого не будет! Конец безобразию. Сегодня же, после завтрака, кинешься на уборку. И чтобы все сверкало! И только попробуй предъявить нам фикцию!»

Я не знал, что такое фикция. Но я подумал, что отработаю за маму столько, сколько нужно, потому что ей трудно, она половину недели проводит в дороге и у нее много пассажиров. А они попадаются разные. Кто-то скандалит, кто-то изнывает от скуки и ищет развлечений. Среди обычных людей встречаются алкоголики, мошенники, сумасшедшие. Быть проводником в поезде нелегко. И я решил, что не подведу мамочку.

Я налил в ведро воды и взял тряпку. И спросил: «Где мыть?» Мне велели мыть коридор, самое грязное место в нашей квартире. Он был всегда полутемный, тусклая лампочка едва освещала прихожую. Я перетащил обувь, подмел веником пол и стал мыть. Старые половицы были шершавые, как наждачная бумага. В мои ладони впились занозы. Тараканы прыгали через руки, спасаясь от воды. Мне нарочно дали тряпку из мешковины, чтобы я поскорее умаялся, и так и вышло: вымыв только половину коридора, я выбился из сил, выжимая обрезанный и зашитый картофельный мешок, тяжелый, как гимнастическая гиря. И все-таки я закончил работу. И когда я объявил об этом, тетя Оля, тетя Света и тетя Алена вышли в коридор с проверкой. Тетя Оля держала в руке фонарик.

«Э, нет, так не пойдет, – произнесла она через мгновение. – Не годится твоя работа. Как была грязь, так и осталась. Фикция! Дурачить будешь свою мамулю, а не тетю Олю. Тетю Олю не обманешь. Поэтому снова бери ведро и начинай все сначала. Лей побольше воды, а затем вытирай посуше».

Я мыл коридор, а наши соседки стояли за моей спиной и смотрели на меня. «Хилый у Наташки парнишка, – говорила тетя Алена. – Скорее всего, мужчины из него не получится. Скорее всего, выйдет из него не мужчина, а недоразумение». Тетя Оля и тетя Света с ней соглашались.