Хождение за три моря

Видимо, его приметы были уже известны и в Трабзоне. Стражи окружили его, когда он въезжал в городские ворота. Вначале Хоробрит решил, что схвачен по приметам, которые разослал султан Касим. Но оказалось не то. Коренастый бритоголовый су-башь немедленно повёл его на гору, в Верхнюю крепость, где находился паша. В крепости его тщательно обыскали, отобрали оружие, деньги, мешочек с землёй, тетради, вынули даже стельки из сапог. Потом привели к пожилому паше, и тот спросил, где грамота.

— У меня никакой грамоты нет, — удивился Хоробрит.

— Ты был в ставке нашего врага Узуна Хасана?

— Был, господин.

— Что там делал? Только не говори, что забрёл туда случайно.

— Я приехал вместе с гонцом. Так безопаснее. А в ставке дождался, когда конница Омара пойдёт на Трапезунд. Я один, и меня каждый может обидеть.

— Говоришь, ехал с конницей Омар-бея? Зачем она шла на Трапезунд? — насторожился паша.

Обманывать не имело смысла, ибо в пути они были долго, и в это время Узун Хасан наверняка уже подходил к Сивасу. Хоробрит объяснил, почему Омар оказался возле Трапезунда, а затем начал медленный отход к востоку. Наместник султана так и подскочил в кресле.

— Скорых гонцов ко мне! — взревел было он, но спохватился, спросил, чем русич может подтвердить свои слова.

Поистине, судьба оказалась благосклонной к Афанасию. Именно в это время в комнату вбежал су-башь и подобострастно прошептал паше, что привезли пленного перса. Паша приказал ввести пленного и, зловеще улыбаясь, обратился к Афанасию:

— Сейчас мы проверим, насколько ты оказался правдивым!

Пленника уже успели раздеть и избить, посеревшее от страха лицо его было окровавлено, один глаз заплыл, на обнажённом до пояса смуглом теле запеклись несколько ножевых порезов.

— Я всё скажу, клянусь Кораном, только не убивайте меня, я такой же мусульманин, как и вы... — заторопился пленный, с трудом выталкивая через разбитые губы слова. — Я десятник из конницы Омар-бея. Звать Коллоксай. У Омар-бея двадцать тысяч конницы, обоза нет. Сначала мы шли на Эрзинджан, потом повернули на Трапезунд, но почему-то отступили. Причины я не знаю. Я всё скажу, что вы хотите знать... я мусульманин...

— Куда вы отступили?

— Пошли на восток, к Армении.

Словом, пленник Коллоксай подтвердил всё сказанное Афанасием. Паша спросил, видел ли он в войске Омар-бея вот этого человека, и показал на Афанасия. Пленник взглянул на проведчика, и глаза его расширились от удивления.

— Видел, господин! Он ехал вместе с нами. Но он не воин, он — чужеземец. Говорили, что он возвращается из Индии на Русь!

Когда перса увели, наместник султана значительно подобрел.

— Что ты делал в Индии?

— Я купец, господин, хотел узнать, чем торгуют в тамошних землях, какие цены на товары, что пользуется спросом из наших товаров, какую прибыль можно получить. Купцу много следует знать, господин, чтобы не оказаться в убытке.

— Что за землю ты вёз в мешочке?

— Это земля моей родины, господин. Чтобы не чувствовать себя одиноким.

Стареющий паша удивлённо поцокал языком.

— Вы, русичи, странные люди. Неужели можно тосковать по северу, где зимой столь холодно, что нельзя выйти на улицу и нужно постоянно топить жилье, которое вы называете ис-ба.

— Каждому своя родина мила, господин.

Вновь явился су-башь, пыхтя от усердия, нёс тетради Афанасия. Доложил, что в тетрадях переводчик не нашёл ничего, кроме записей о товарах, расстояниях между городами в Персии и в Индии, описания обычаев народов и другого, что указывает на то, что русич торговый человек. Никаких других писем или грамот не оказалось. Наместник султана благосклонно кивнул.

— Очень хорошо. Видно, что этот человек безобиден. Верните ему его записи. Да. Мешочек с землёй тоже отдайте. Пусть привезёт на свою родину и высыпет возле ис-бы. — Паша скучающе зевнул.

У Афанасия су-баши отобрал все деньги, оружие и самое главное достояние — Орлика. Спорить и шуметь было так же бесполезно, как биться головой о крепостную стену.

— Иди и радуйся, что тебя отпустили живым! — недобро ухмыляясь, ответствовал начальник охраны Трабзона. — Если станешь возмущаться, посажу на кол! — Но всё-таки вынул один золотой, бросил русичу. — Бери.

Сдержавшись, Афанасий побрёл в порт. Ему не дали даже попрощаться с верным другом.

В порту у первого встречного он спросил, есть ли здесь русские люди. Тот ответил, что русских нет, но хозяин портовой харчевни, грек по имени Сократ, дружит с московитскими купцами, которые живут в Кафе, и показал, где харчевня.

В дымной харчевне Афанасий поговорил с хозяином. У того было умное, приветливое лицо и огромный шишковатый лоб. Выслушав Афанасия, он посочувствовал ему, но заметил:

— Тебе повезло, русич, что не посадили на кол, а отвели к паше. О деньгах не жалей, ты молод, наживёшь ещё. Жеребца жаль, видно, что ты его любил. Мы христиане и должны помогать друг другу. В Кафе живёт русский купец Гридя Жук. Я должен ему золотой. У тебя один есть, вот второй. Возьми. Отдашь Гриде. Здешние корабельщики берут плату за проезд до Крыма один золотой. Второй тебе на питание. Хватит на месяц. Желаю тебе вернуться на родину! Прощай!