Хожение за три моря Афанасия Никитина 1466-1472 гг.

И на военно-политическом театре Михаил также не успел соединить в дружную коалицию те силы, которыми ему удавалось пользоваться лишь по частям. Для Ольгерда литовского все три его похода на Москву (1368, 1371 и 1372 гг.) были диверсией ради свободы рук в его южной и западной политике и способом давления на Москву ради заключения «вечного мира». Эти походы были разорительны для Московской территории - и только. Когда Михаил добыл в Орде у Мамая ярлык на великое княжение владимирское, его реализацию он связал с походом Ольгерда на Москву (1371 г.); а на деле вышло, что договор о московско-литовском перемирии, завершивший этот поход, оставлял на решение Орды именно вопрос о великом княжении. Предоставив московскому Димитрию лично повести это дело в Орде (и выиграть-таки его с триумфом), а сам не поехав туда и не дождавшись ханского решения, Михаил собственными силами захватил ряд поволжских городов, а от Новгорода добился всего лишь условного согласия принять его к себе на стол («а вынесут тебе княжение великое из Орды, нам еси князь великий»), однако же с обязательством помогать Новгороду в случае «розмирья» с любой «землею», в том числе и с Литвой. В Орде, между тем, были подавлены щедростью Димитрия, прельщены лойяльностью московского князя и отпустили его «с честью» и великокняжеским ярлыком; на этом фоне отказ Михаила перед тем, при получении такого же ярлыка, от военной помощи Орды мог быть расценен там как акт неучтивой и подозрительной самонадеянности. Проиграв Орду, Михаил опять обратился к помощи Литвы, но ему удалось получить ее на этот раз пока лишь в виде небольших отрядов мелких литовских князей; опираясь на них, рядом диверсий против московских городов и захватом новгородского Торжка Михаил думал удержать в руках Новгород до прихода Ольгерда. Но это была та самая литовская война, в которой по только что заключенному договору Михаил обязывался быть защищающей для Новгорода, а не нападающей стороной. Ответив на оказанное новгородцами сопротивление беспощадным, озверелым разгромом Торжка, Михаил раз навсегда оттолкнул от себя Новгород. Едва закончив это безумное дело, он поспешил на соединение с Ольгердом и через 12 дней принял участие в неудачной для того битве с Димитрием Донским у Любутска (1372 г.), отбившей у Ольгерда охоту к продолжению бесполезного «розмирья» с Москвой. В результате мирное «докончание» Москвы с Литвой, не разорвавшее, однако, крестоцеловальной связи Михаила с Ольгердом, при общем утомлении обеих русских сторон, кончало пятилетнюю борьбу, казалось, вничью: в руках у Димитрия был выкупленный им в Орде тверской наследник (князь Иван), Михайловы тверские наместники сидели еще в ряде великокняжеских городов, а внимание Москвы было приковано к южному рубежу нараставшим розмирьем с Мамаем. И мирный договор, заключенный теперь Тверью с Москвой (в 1373 г.) на основе размена залогов, возвращал противников в исходное положение, грозившее в любой момент возобновлением борьбы.

Если на этот раз формально подняла борьбу не Москва, то подготовленной к наступлению она оказалась в нужный момент изумительно. В 1375 г. («в великом посту») в Тверь выбежали два крупных московских «изменника» с какими-то «лживыми словесами», побудившими Михаила отправить их спешно в Орду, а самому лично съездить в Литву - очевидно с тем, чтобы сколотить татарско-литовско-тверскую коалицию против Москвы. Летом, 14 июля, ему был доставлен от Мамая ярлык, после чего тотчас же в новгородском Торжке сели тверские наместники, тверская рать двинулась на Углич, а в Москву послано о сложении целования. Но дальнейшие события показали, что Михаил пошел теперь не только против течения, но и против ветра, не учтя сложения сил в нараставшей борьбе русского народа за национальное свое существование, - и попал в настоящую бурю. Уже через каких-нибудь две недели после доставки ханского ярлыка Михаилу, 1 августа в Тверское княжество вошли войска более двадцати («всех», как отмечено в летописном рассказе) русских князей, от нижегородского на востоке до смоленского на западе, причем даже не очень-то оперативным обычно новгородцам на сборы потребовалось всего четыре дня! Война с Михаилом идеологически была поставлена Москвой как превентивная операция в борьбе с Мамаем; город Тверь с Михаилом был наглухо обложен («острогом»), а территория княжества в течение месяца подверглась полному разорению. Михаил сдался на милость победителя, когда прошли уже все сроки, а обещанная Литвой и татарами помощь так и не пришла. Сохранив только титул, Михаил должен был признать себя «младшим братом» Димитрия, а Новгород и все великое княжение - «вотчиной» московских князей, отказаться от своего «целования» Ольгерду, от самостоятельных сношений с Ордой и от Кашинского удела и обязался выступать в поход по первому слову великого князя. По существу это все делало его «удельным» князем при «великом» - Димитрии.

VII