Хожение за три моря Афанасия Никитина (другой перевод и текстологическая обработка)

¹⁰¹А мамоны

— мамон (греч.), в русском просторечье «брюхо», «обжора». Мамоны Афанасия Никитина толковались различно: Срезневский полагал, что слово это значит обезьяна (маймун); в английском переводе М. Виельгорского оно передано как «дикие кошки». Минаев подчеркивал, что Афанасий Никитин отличал мамон от обезьян и что вряд ли они занимались ловлей кур или живут но скалам. «Мамун на хинди, — писал Минаев, — значит змей; их, вероятно, и разумел Никитин в данном месте» (Минаев, 127). Однако здесь и далее Афанасий Никитин имеет в виду хищников, в данном случае, судя по повадкам, некрупного хищника, возможно, из семейства виверровых; по-видимому, то же, что «пятнистые шакалы» у Арриана; греческое название этого животного обозначает «пожирающий». Комментаторы видят в нем «виверру цибетовую» Линнея (Арриан. Индия, гл. 15.— ВДИ, 1940, № 2, с. 242). Во второй раз Афанасий Никитин, рассказывая о «Шабаге», употребляет тот же термин «мамон», но говорит о звере с иными повадками: «да по лсу у них мамоны ходят да обезьяны, да по дорогам людей дерут; ино у них ночи по дорогам не смют ездити обезьянъ для да мамон для» (Л, л. 451 об.). В этом случае речь может идти о леопарде.

¹⁰²А у них есть князь обезьянъскый

— Возможно, русский путешественник и слыхал отрывки из «Рамаяны», где действует царь обезьян Валин, полководец Хануман, сын бога ветра Вайю, стоявший во главе обезьяньего войска (Махабхарата, Рамаяна. Пер. с сапскритск. М., 1974). Минаев в этом сомневался, полагая, что Афанасий Никитин почерпнул свои сведения просто из «разговоров о боге Ханумане» (71), но ведь эти самые рассказы в таком случае и основывались на сюжетах «Рамаяны», знание которых распространено в самых широких кругах па- селения.

¹⁰³А салтан (не)велик, 20 лт

— Мухаммед-шах III из династии Бахманидоз (1463—1482 гг.), полное имя — Шамсуддин Мухаммедшах ион Хумайюн. В год приезда Афанасия Никитина в Индию шаху было семнадцать лет, в год отъезда — двадцать. Это место по-разному передано в Летописном и Троицком изводах: «невелик» в первом, и «велик» во втором. Аргументом в пользу «молодости» султана была датировка Срезневского, согласно которой получалось, что Мухаммеду III в год приезда Афанасия Никитина было всего пятнадцать лет. В редакции XVII в. (Сухановский список и список Ундольского) это место передано как «салтан великий» (С, л. 414 об.). В сочетании с возрастом — 20 лет—вряд ли можно считать, что Афанасий Никитин полагал, что султан еще слишком молод для правления («а держат бояре»), скорее здесь скрытое осуждепие правителя* который все управление передал «боярам». Тот же смысл сохраняется и при принятии трактовки редакции XVII в.

¹⁰⁴Есть хоросанецъ меликтучаръ бояринъ, ино у него рати

... а у Меликхана

а у Харатхана— Меликтучар — малик-ат-туджжар Махмуд Гаван; Афанасий Никитин дважды говорит о его войске, уступавшем по численности лишь войску шаха — «седит на 20 тмах», «у него двсти тысящь рати своей». — А у Меликхана 100 тысячъ —этих слов в Летописном изводе нет; их сохранил Троицкий извод.— Мелпкхан — Малик Хасан Бхейри, носивший почетный титул низам-уль-мульк, был наместником Теленганы. После административной реформы, проведенной Махмудом Гаваном, наместничество в Теленгане было разделено на два: одно, с центром в Раджамандри получил Малик Хасан, второе, с центром в Варангале — Азим-хап. Губернатором Телинганы Малик Хасан был назначен после карательного похода, который закончился взятием главных городов области. Возвращение зи этого похода наблюдал в Бидаре Афанасий Никитин (см. прим. 188—189). Здесь Афапаснй Никитин называет его по титулу «мызамылк» (игкаж. низам-ульмульгі). По происхождению браххман, перешел в ислам, службу начал при дворе в Бидаре, затем