Хозяйка дома у озера

— Ой-ой, больно надо мужицкие разговоры слушать Мне удалиться. Матвей Васильевич? — с готовностью спросила девушка, не делая впрочем попытки подняться с кресла. И Матвей понял, как именно она будет «удаляться», хмыкнул, и подумал, что отца все же стоило пожалеть.

— Не стоит. — И пояснил для отца: — Ее отсылать бесполезно, все, что надо услышит, так что давай не будем усложнять…

— Что это вы из меня Матвей Васильич змеюку подколодную делаете, да перед старшими позорите? — прищурилась девушка. — Мне еще нянюшка, упокой господи ее душу, говорила, что когда интересничаешь, да зело подглядываешь, непременно будешь пойман и бит розгою…

«А если не будешь пойман?» — мысленно спросил Матвей, беря чашку.

— Интересная девушка, — пробормотал тот. — В высшей степени интересная. А почему она так говорит?

— К празднику готовится, — ответил мужчина. — Видел, что местные затеяли? Шествие, спектакль, ярмарку, танцы при луне…

— Видел, как площадь украшали, — кивнул отец.

— Итак, — он повернулся к отцу, сделал большой глоток чая… И почувствовал горечь, которая мгновенно разлилась во рту. Замотал башкой, закашлялся, пытаясь сделать вздох, но огненная горечь становилась только сильнее.

13. Принимающий гостей (3)

— Матвей? — нахмурился отец, делая шаг вперед и ставя чашку, из которой так и не отпил обратно на стол.

— Господи, что это? — смог прохрипеть мужчина.

— Чай, — ответила Настя. — Меня нянюшка учила заваривать. Один раз.

— Одного урока явно маловато, — Матвей поставил чашку на стол, схватил салфетку и вытер выступившие на глазах слезы. — Потому что это не чай, а… А я не знаю что такое.

— Спасибо, — зарделась девушка. — Папенька так же говаривал. А еще добавлял, что нечо на кухне валандаться, раз уж не знаешь с какой стороны за ковш хвататься.

Матвей взял из вазочки кусок сахара и положил в рот. Все что угодно, только бы перебить навязчивую горечь.

— И это все? — спросил отец. — Помню, ты накричал на Аллу, когда она плеснула кофе на твой новый костюм, а потом неделю с ней не разговаривал. Кто ты и куда дел моего сына?

— Не плеснула, а вылила специально, как раз перед встречей с инвесторами, поэтому и не разговаривал. Случайность — это случайность, а подлянка — это подлянка. Она сделала это потому, что не получила новые бриллиантовые сережки к Рождеству.

— А почему не получила? — отец подошел к столу.

— Забыл. И о сережках и о Рождестве, если ты помнишь, мы тогда ругались с типографией из-за поставок календарей.

— И, тем не менее, — старший Зотов взял свою чашку, — Теперь я знаю, что есть женщина, которая может позволить подать тебе… — Он усмехнулся и отпил из чашки, на миг замер, а потом вдруг улыбнулся, пусть и натянуто.

— Анастасия вы готовите самый отвратительный чифир в этой части света, да и во всех остальных, пожалуй. Почаще балуйте им моего сына.

Настя расцвела улыбкой, словно отец ответил самый лучший комплимент, а не саркастическое замечание об ее кулинарных способностях.

Матвей посмотрел на отца, тот снисходительно улыбнулся девушке и сделал еще один глоток. А ведь он совсем еще нестарый, наверняка за таких, как он, и выдавали девушек во времена, когда здесь жил Завгородний, когда жила Настя. Таким мужчинам зачастую нравятся молоденькие женщины. И тут Матвей понял. Нет, не понял, просто предположил:

— В вечер перед розыгрышем тендера в издательстве осталось семь человек. Охранников, уборщицу и двух посыльных я исключаю, как и полиция. Остаются ты и мой зам. Сашка получил по голове, а ты изменил цену. На утро конкуренты получили тендер. Казалось бы, мистика. Никто не мог слить информацию конкурентам. Но кто-то все-таки слил. Или это не так? Ты спрашивал, почему я не сдал им твоего референта? Но не спросил, почему я не сдал им еще кое-кого. Я забыл в офисе электронный ключ и попросил Аллу забрать его по пути. — Отец молчал. — Она привезла его с опозданием на три часа и была расстроена. Сказала, что таксист отъезжая окатил ее водой из лужи.

— И что? — отец хотел задать этот вопрос небрежно, но Матвей увидел, как дрогнули его руки, услышал, как чашка стукнулась о блюдце. — Ты проверил плащ, а он оказался чистым?

— Ты даже знаешь, что она была в плаще? — мужчина увидел, как отец поморщился. — А вот я и не помню. И нет, я не проверял ее одежду. Меня больше волновал тендер, поэтому я забрал ключ и ушел смотреть результаты торгов. Меня кстати из-за этого чертова ключа и записали в главные подозреваемые, ведь имея доступ, я мог слить всю документацию из любой точки мира, мог снова поменять цену, да много чего мог. Но я ничего не делал. Я даже не знал, что ты изменил финальное предложение. А вот Алла, похоже, знала.

— Не очень ты внимателен к ней, сын, — со вздохом сказал отец, и это было равносильно признанию. В его голосе явственно звучало облегчение. Старший Зотов не из тех, кто привык скрывать свои намерения. Скорее уж наоборот. Отец отдавал приказы, а остальные обычно кидались исполнять. — Ты исправил мою оплошность?

— Матушки — батюшки… — прошептала Настя.

— Не отвечай, — со вздохом попросил Матвей.

— Ты не понимаешь…