Хозяйка дома у озера

— Чего? — перебил он отца. — Того, что она молода, красива и не очень разборчива? Это я как раз понимаю. Я не понимаю другого. Отец, она же слила наш тендер, выдала коммерческую информацию конкурентам! И вместо того, чтобы вышвырнуть ее вон, ты… ты… черт, я даже представлять не хочу.

— Вот и не стоит. Да. она слила нашу цену, но потом испугалась и прибежала ко мне. Позволь не рассказывать, чем они ее зацепили. Бедная напуганная девочка.

— Раз теперь она с тобой, то скоро перестанет быть бедной.

— Не иронизируй.

— И не думал. А ты подумал о том. что эта «бедная девочка» шваркнула чем-то тяжелым Сашку так, что он оказался в больнице?

— Он получит хорошую компенсацию, я прослежу.

— Господи, отец, а чем она тебя зацепила? Из-за нее мы потеряли несколько миллионов, не мне тебе объяснять, что такое тендер на учебники для школьной программы. Из-за нее меня чуть не посадили, а мой зам чуть не умер. Это не она тебя зацепила, это ты выжил из ума.

— И пусть, — странным тоном сказал отец. — Зато я счастлив. А ты никогда в этой жизни не любил.

— А так у вас не роман молодости с деньгами, а высокие чувства? Тогда почему она сперва не пришла ко мне и не рассказала все? Не сказала честно?

— Она приходила, — нахмурился отец. — Несколько дней назад и вернула кольцо.

— Швырнула в лицо без объяснений, ты хотел сказать?

— Ты был пьян.

— А ты трезв и, тем не менее, мы имеем то, что имеем, — Матвей развел руками.

— Что же на белом-то свете деется? — раздался шепот Насти. — Вам бы помолиться, да на исповедь сходить. А уж вашей Алле теперь одна дорога…

— Ко мне в мачехи?

— Окстись, в монастырь, только там в тиши и покое она осознает… Ну чего вы, Матвей Васильевич, смеетесь? Ваш папенька молодуху у вас увел и бахвалится.

— Я не обязан все это выслушивать. — Отец повернулся к выходу из гостиной, — Так какие сережки она хотела?

— Хочешь купить их для своей девочки?

— Да. А заодно и платье для «твоей», а то этот наряд, судя по всему, из местного дома культуры забыли не только погладить, но и постирать. Не провожай, я еще не настолько стар, чтобы не найти выхода самостоятельно, — последние слова отец договаривал уже в коридоре.

— Настя, не надо, — попросил Матвей, каким-то странным и невозможным образом уловив, что девушка готова просветить отца в вопросах моды позапрошлого столетия.

— Но он…

— Брось, седина в бороду, бес в ребро. Он просто старик, который приезжал сообщить, что моя невеста обосновалась в его постели. И что мне следует безропотно это проглотить и сказать спасибо. А все эти «где же мы не туда свернули?» — это лишь для антуража, чтобы придать беседе душевности. Прошу, пусть уходит с миром.

— Ты слишком часто просишь, — заметила девушка, а потом растерянно оглядела свой наряд.

14. Представляющая гостей (1)

— Что не так с моим платьем? — спросила Настя. — Почему оно всем не нравится?

Если бы не Матвей, она заставила бы ответить того старикашку. Ох, прощеньица просим, не старикашку, а отца ее гостя.

Но Матвей попросил, и она осталась в комнате. Мужчина действительно уже не раз просил ее не трогать всяких дурно воспитанных господ. И она не трогала. Интересно, почему? Потому что ей хотелось сделать ему приятное? Хотелось, чтобы он перестал хмуриться и улыбнулся? Отчего внутри все теплело, когда он смотрел на нее? Святый боже, Гулька, помнится, тоже своему Ваньке в глаза заглядывала, то кашки предлагала, то молочка, а то и вовсе медовухи плескала. Уж не знаю, в чем она винилась перед ним, девка была вздорная и за словом в карман не лезла, но… Настя категорически не хотела стать на нее похожей.

— Понятия не имею. — пожал плечами мужчина и сделал шаг к ней. — Мне нравится.

— Правда? — И опять это тепло, что появляется где-то в животе от его слов. Ему нравится. Он ведь сказал это не просто так? Не потому что так принято в разговоре с девушкой, хвалить ее платье, прическу, шляпку, а потому что ему и в самом деле нравится? И уже не имело значения, что где-то там хлопнула входная дверь, что где-то там заурчал, как довольный кот, автомобиль.

— Правда, — ответил Матвей. Он стоял так близко, что почти касался ее. — Можно?

Он протянул руку к ее запястью.

— Можно «что»?

— Прикоснуться. Черт его знает почему, но мне до ужаса хочется коснуться тебя и понять каково это… Можно?

— Ммм… — впервые в своей «нежизни» она растерялась, наверное поэтому и ответила утвердительно: — Не знаю… Попробуй…

— Я просто хочу понять каково это, — он замолчал, когда мужские пальцы сомкнулись на ее запястье. И собственные руки показалась вдруг особенно маленькими. «Господи, если бы я была жива, то он мог бы сломать мою одним движением» — подумала она, такими большими показались Насте его ладони. Она испытала соблазн остаться неосязаемой. Пусть бы его пальцы пройдут насквозь, пусть ничего не будет… Но она и сама хотела знать, какого это, касаться мужчины. Мужчины, к которому хочется прикоснуться. Она усилием воли заставила свое тело «обрести плоть», пусть и ненадолго. Надолго ее сил не хватит, а жаль.

— И каково? — спросила она прерывающимся голосом