Хозяйка Мельцер-хауса

– Выходит, что жителям Аугсбурга не доверяют и хотят поставить их на колени силой оружия.

– Позор!

– Едва закончилась война, как мы, немцы, начинаем убивать друг друга!

– Ах, да все образумится…

– Ваши слова да богу в уши, господин доктор Грюнлинг!

Мари с маленькой Додо на руках, обойдя церковь и подойдя к главному выходу, взволнованно помахала остальным. Господин фон Клипштайн ждал их в своей машине. Нужно было поторопиться, чтобы успеть вернуться домой до того, как солдаты оцепят центр города. Мельцеры поспешили последовать совету Мари. Тилли и Гертруда Бройер тоже торопливо шли к главному выходу из церкви Святого Максимилиана. Маленький Лео ревел на всю площадь, потому что его тащила за собой Роза, а ему хотелось идти своими ножками.

– Что с тобой, Лиза?

Тилли повернулась к Элизабет, та не пошла со всеми. Лиза сделала знак рукой, дав понять Тилли, что они могут идти без нее, потом что-то сказала доктору Грайнеру. Тот поклонился и трижды кивнул, а затем торопливым шагом пошел за Мельцерами. Наверняка она предложила ему место в машине. Тилли оторвалась от матери и побежала назад к Лизе.

– Почему ты не едешь со всеми? Ты же не хочешь остаться здесь? Разве ты не слышала? Войска займут центр города, ратушу, вокзал. Дело может дойти и до стычек…

Элизабет выглядела очень решительно, возможно, этому способствовала и ее стрижка. Короткие пряди волос, выбивающиеся из-под шляпы, придавали ей решительный вид. В отличие от Китти, которую новая стрижка делала еще более кокетливой, Лиза с прической под мальчика выглядела как-то дерзко.

– Я остаюсь, Тилли. Не переживай за меня и быстро иди к остальным.

Тилли несколько секунд пристально смотрела на нее, а потом сообразила, что к чему. Даже если иногда она и казалась немного отчужденной, ума ей хватало.

– Ты хочешь предупредить господина Винклера?

Лиза ничего не сказала, но нежный румянец, заливший ее лицо, говорил о многом. Конечно же она беспокоилась о Себастьяне Винклере. Они обменивались книгами, пили вместе чай, и это он уговорил ее учиться на педагога…

– Да наверняка он сам давно все знает, Лиза. Ты не можешь ему помочь.

– Ему нужно спрятаться, Тилли. Если его найдут, то посадят в тюрьму. Он же так отличился в этой злосчастной республике советов…

Тилли все поняла.

– И что ты собираешься делать?

– Он должен переодеться в старые вещи, а потом я пройду с ним переулками через Лех. Мы спрячем его на вилле, пока не закончится весь этот кошмар. В лазарете среди остальных пациентов его никто не узнает.

Это звучало авантюрно. Тилли на мгновение замешкалась, но когда Лиза направилась в сторону Якоберштрассе, побежала за ней.

– Я пойду с тобой, Лиза.

– Но ты не можешь мне помочь, Тилли.

– Это нехорошо, когда молодая женщина идет по переулкам совсем одна.

Элизабет так не считала: чтобы навестить Себастьяна, она часто ходила в приют одна. Однако сейчас не было времени спорить об условностях. Она устремилась вперед, и Тилли хотя и шла быстро, все-таки с трудом поспевала за ней.

Город пришел в движение, весть о приближении солдат молниеносно передавалась из уст в уста, повергая людей в ужас. Старик с корзиной, в которой были пасхальные цветы, нарциссы, которые он хотел продать прихожанам, не понимал, что происходит: все пришло в смятение, все неслись мимо него. На Якобинерштрассе торговцы уже заколачивали досками свои витрины, кто-то – боясь ограбления – перетаскивал товар из лавки на склад. Тут и там из окон выглядывали любопытные, высматривающие солдат.

– Зачем им понадобится детский дом? – Тилли задыхалась от быстрого бега. – Он просто должен сидеть тихонько, и с ним ничего не случится…

Однако Элизабет уже стояла у входа в приют «Семи мучениц» и дергала за колокольчик.

– Его имя и его взгляды всем известны, глупышка, – пояснила она Тилли. – Он был на переговорах с делегацией. Они будут искать его здесь.

Тилли очень сомневалась в этом, но молчала, чтобы не расстраивать Лизу.

– Ну откройте же! Это я, фрау фон Хагеманн.

В ответ на нетерпеливый звонок и стук Элизабет на верхнем этаже открылось окно. Показалась голова светловолосого мальчика с большими торчащими ушами.

– Это приют для сирот, – пропищал он. – Мы не имеем никакого отношения к Советам.

Подбоченившись и задрав голову, Элизабет крикнула пацану:

– Томас Бенедиктус! Ты что, не узнаешь меня?

Мальчик вытянул шею, чтобы лучше увидеть стоящих внизу. Он был еще маленьким, и было страшно за него – он мог выпасть из окна.

– Мы не имеем никакого отношения к Советам, – повторил он заученную наизусть фразу.

– Черт возьми! – воскликнула Элизабет. – Здесь нет никаких солдат! Скажи господину Винклеру, что он может спокойно открыть дверь!

Теперь в окне появилось еще одно лицо, и Тилли узнала заостренный подбородок Марии Йордан. Она надела очки, чтобы получше разглядеть посетителей.